Контролируемая авария. Наталья Антарес
Читать онлайн книгу.
призывающую пассажиров не терять самообладания и оставаться на своих местах, и на всех парах влетела в эконом, где градус коллективного сумасшествия уже находился в шаге от точки кипения. Двое бортпроводников, как могли, боролись с охватившей салон истерикой, но мне было достаточно одного мимолетного взгляда на перекошенное лицо Кати, дабы с легкостью догадаться, что и сама стюардесса пребывает в состоянии непреходящего панического страха.
– Пристегните ремни безопасности, согнитесь и плотно обхватите руками голени. Голову постарайтесь уложить на колени, а если этого не получается, наклоните ее как можно ниже. Вытяните ноги, насколько возможно, далеко и упритесь ими в пол, – довольно уверенно для новичка командовал грамотно сориентировавшийся в обстановке Семен, – оставайтесь в фиксированной позе и не меняйте ее без разрешения экипажа.
– Девушка, что случилось? – неожиданно рванулся мне наперерез долговязый, нескладный паренек, внаглую пренебрегающий требованиям бортпроводника и вместо того, чтобы наряду с остальными пассажирами сидеть в своем кресле, хаотично циркулирующий в узком проходе.
– Немедленно займите свое место! – гаркнула я так зычно, что юноша сразу ретировался с моего пути и преграждать мне дорогу больше не рискнул. Я схватила топорик и во весь опор понеслась обратно, кожей ощущая, как оседает на мне липкий концентрированный страх. Вслед мне неслись пронзительные крики пассажиров и севший от постоянного напряжения связок голос Семена, а рядом с кухней сидела на полу впавшая в абсолютный ступор Катя, меланхолично доставала из касалетки кусочки курицы и руками последовательно отправляла их рот.
– Командир, держите! – Стеклов ни на миг не прекращал попыток взломать защищенный вход в кокпит, и когда я подскочила к нему с топориком, лишь благодарно кивнул и со всех сил замолотил по двери. Мощные металлические удары раздавались одним за другим, но значительного эффекта по-прежнему не приносили.
– «Сближение с землей, набирайте высоту!» – надрывалась система автоматического оповещения, и вопли пассажиров приобрели какой-то совершенный дикий, животный характер. Надежда на спасение корчилась в агонии и билась в предсмертных судорогах, и даже склонным к истерикам аэрофобом постепенно овладевала отстраненная, тупая апатия, когда хоть ори, хоть не ори, а толку все равно нет. Но КВС все также вел неравное сражение с неподатливой дверью, и его решительные, неподвластные эмоциям действия не позволили мне окончательно провалиться в черную пучину неуправляемого страха. Что бы не происходило на борту, КВС честно выполнял свой долг, и я как никто иной, разделяла мучительное и острое чувство вины, вне всяких сомнений, пожиравшее сейчас Стеклова изнутри. Но КВС не знал, что я была виновата гораздо больше него: это ведь именно я умолчала о больничном Урмаса, это я не указала Стеклову на подозрительное поведение второго пилота и это я, в конце концом, не осталась в кабине, пока КВС выходил в туалет. Это из-за моей преступной беспечности, замешанной