ГЛАВА IX

      Нет, всё, что я видела, слышала и ощущала до этого момента на самом деле вовсе не было адом: чистилище, своеобразный «предбанник», подготовительные курсы – называйте, как хотите, но ад как таковой наступил для меня именно после не укладывающегося в голове признания второго пилота. И еще сегодня я своими глазами узрела истинное обличие дьявола, имя которому было Урмас Лахт.

      На протяжении целого года я неизменно испытывала психологический дискомфорт в присутствии Урмаса: я краснела и бледнела от смущения, теряла дар речи в смятении чувств, у меня дрожали руки, когда я приносила еду в кокпит, а от одного лишь взгляда серо-зеленых глаз земля плыла у меня под ногами. Рядом с Урмасом опытная стюардесса превращалась в по уши влюбленную девчонку, страстно мечтающую с визгом повиснуть на шее у предмета своего обожания, стиснуть его в объятьях и больше никогда и ни за что не отпускать. Моя любовь к Урмасу была чиста, светла и бескорыстна, даже жгучая ревность по отношению к Симоне отродясь не выходила за рамки дозволенного. Семейное будущее Урмаса стояло для меня превыше собственного счастья, я фактически отпустила его, отказавшись от намерения раскрыть свою душу в Штутгарте. Мне достаточно было просто знать, что Урмасу хорошо с Симоной, что он доволен жизнью, что у него всё отлично складывается на работе, и лишь изредка наслаждаться совместными рейсами, где нам обычно не выпадало даже пары минут наедине. Слабый уголек тлеющей в моем сердце надежды пробудить во втором пилоте ответные чувства потух еще вчера, после того, как я увидела в сети фотографии Симоны на фоне новенькой машины, но это совсем не означало, что факел моей любви угас вместе с наивными чаяниями – я продолжала преданно любить Урмаса до своего последнего вздоха, я, можно сказать, умерла с его именем на губах, и что же произошло в итоге? Сбылись мои самые смелые иллюзии, воплотились в явь взлелеянные бессонными ночами мечты, и мы с Урмасом навеки остались вдвоем. Только вот вместо нежной и трогательной привязанности друг к другу нас объединяют лишь общие грехи, а сформировавшийся в моем воображении образ идеального мужчины оказался маской дьявола во плоти, виртуозно затаившегося в ожидании часа своего страшного триумфа. И этот человек…нет, такое чудовище не достойно называться человеком…этот монстр еще смеет спрашивать меня, люблю ли я его до сих пор?

      –Я тебя ненавижу! – вложив в свои слова всю разом вскипевшую внутри ярость, прошипела я, – если бы мы оба не были мертвы, я своими