Я шел среди полей безбрежных

      И утомленный в рожь прилег,

      И надо мной на крыльях нежных

      Кружился резвый мотылек.

      Жара спадала… Было тихо…

      И за проселком вдоль межи

      Еще незрелая гречиха

      Почти касалась спелой ржи.

      Алела даль где солнце скрылось,

      Метнув лучами в облака,

      И сердце ровно-ровно билось,

      И мысль была легка-легка.

      Хотелось все сомненья бросив,

      В прозрачном воздухе тайком,

      Порхать над золотом колосьев

      За легкокрылым мотыльком.

      Я люблю в тихий полдень под осень

      Облетающих листьев игру,

      Я люблю гул нахмуренных сосен

      Перед бурей в столетнем бору.

      Бирюзовою полночью мая —

      В бледном небе алмазную дрожь,

      И люблю, когда ветер, играя,

      Всколыхнет задремавшую рожь.

      Я люблю розоватые зори, —

      Сад из яблонь в весеннем цвету,

      Я люблю томность в девичьем взоре

      И везде и во всем – красоту.

      Это было на даче, где густая рябина,

      Где сквозь щели стенные продувает сквозняк,

      На террасе играли в карты два господина,

      Из которых один шулер был наверняк.

      Было все очень тихо, было все очень мило,

      Но один передернул, а другой увидал,

      И ладонь его метко в самый раз угодила

      По ланите партнера и поднялся скандал.

      А потом подралися, подралися свирепо,

      До прихода полиции дрались они…

      Это было на даче, где оранжева репа,

      Где густая рябина и торчащие пни.

      Я вездесущ… Весь век свой странствуя,

      То по земле блуждаю, то

      Лечу в небесное пространство я

      На монопланенном авто.

      Там у меня свиданье с Маней в шесть

      От Марса с правой стороны,

      Где кокаином одурманившись

      Юпитер дрыхнет у Луны.

      Пойду куплю конфет для Мани я,

      Чтобы ее напичкать всласть,

      Но впрочем вряд ли на свидание

      Удастся нынче мне попасть.

      Моя душа смертельно ранена:

      Ее лягнул клешнею рак,

      А