Учителей своих не позабуду.

      Учителям своим не изменю.

      Они меня напутствуют оттуда,

      Где нету смены вечеру и дню.

      Я знаю их по книгам да портретам,

      Ушедших до меня за много лет.

      И на Земле, их пламенем согретой,

      Я светом тем обласкан и согрет.

      Звучат во мне бессмертные страницы,

      Когда мы об искусстве говорим.

      Всё в этом мире может повториться,

      И лишь талант вовек неповторим.

      К учителям я обращаюсь снова,

      Как к Солнцу обращается Земля.

      И все надеюсь: вдруг родится слово

      И улыбнутся мне учителя.

      Это правда:

      Чтобы долго жить,

      Надо чаще видеться с друзьями.

      Я все продолжаю мельтешить

      Встречами, поступками, стихами.

      Но однажды брошу все дела,

      Сяду в самолет Аэрофлота…

      Друг не ждал.

      Душа его ждала,

      Веря в неожиданность полета.

      Так же побросав свои дела,

      Соберутся милые мне люди.

      Около веселого стола

      Мы о дружбе говорить не будем.

      Только память станет ворошить

      Те слова, когда вернусь до дому.

      Не затем,

      Чтоб после долго жить.

      Просто жить не стоит по-иному.

      Живу не так, как бы хотелось.

      Заели суета и быт.

      И осторожность, а не смелость

      Порою мной руководит.

      Живу не так, как мне мечталось,

      Когда я пылок был и юн.

      И только музыка осталась

      От тех, не знавших фальши, струн.

      Живу не так, как нас учили

      Ушедшие учителя,

      Когда судьбу Земли вручили,

      О чем не ведала Земля.

      Живу не так… но, слава богу,

      Я различаю свет и мрак.

      И не судите слишком строго

      Вы все, живущие не так.

      Пока я всем «услуживал» –

      Шедевры перечитывал

      И ставил в номер «Юности»

      И прозу, и стихи,

      Я был угоден битовым,

      И жил в тусовке дружеской

      Средь мудрости и глупости,

      Как Ванька от сохи.

      И время это долгое

      Во мне печалью корчилось,

      Неслось сквозь чьи-то бедствия,

      Цензурные бои.

      А время было дорого.

      Я крал его у