Я РЕШАЮ СДЕЛАТЬ вид, что не заметил оговорку Гильотины. Что бы это ни означало, нельзя давить на него слишком сильно.

      Поэтому Гильотина делает глубокий вдох, нервно завязывает конский хвост у себя на голове и продолжает:

      – Как я уже говорил, работать с Лейлой – настоящий кошмар. Едва ее назначили на должность исполнительного продюсера, она стала бросать мне вызов по любому поводу. На каждое режиссерское решение у нее был какой-то вопрос, комментарий или жалоба: «Нет, не так, мистер Чен», – передразнивает он высоким голосом: – «Я думаю, что мой персонаж должен здесь заплакать». Кто, в конце концов, здесь режиссер? – восклицает он. – За двадцать лет работы в индустрии я никогда не видел такой дерзкой, наглой и своевольной девушки!

      Элиза скрещивает руки на груди с выражением неприязни на лице. Думаю, она не слишком благосклонно отнеслась к его замечанию о своевольных молодых девушках… как будто своеволие – это плохо.

      На самом деле, мне его слова тоже не понравились.

      – Значит, вас раздражает, что у нее есть свое мнение относительно того, как должен вести себя ее персонаж? Персонаж, которого она играет уже три сезона?

      Ноздри Гильотины раздуваются:

      – Я режиссер, босс. А Лейла Джей – всего лишь актриса.

      – Мне казалось, что босс здесь продюсер, – замечаю я. – Вольфганг Вестовер.

      Гильотина снова взрывается:

      – Даже не упоминайте об этом фигляре!

      – Фигами виляли! – Фрэнк прикладывает сложенные фигой пальцы пониже спины и гордо виляет ими.

      – Вот именно, – кивает Гильотина. – Он может сколько угодно называть себя боссом, но у него никогда не будет моего художественного видения этого телевизионного шоу. И что хуже всего, он не знает, как контролировать Лейлу. Он позволяет ей строить из себя самую умную. Усту пает ее требованиям, дает все, что она захочет. Я единственный, кто видит ее такой, какая она есть: избалованное отродье.

      Элиза, Фрэнк и я резко вдыхаем. Он зашел слишком далеко, назвав пропавшую девушку «отродье». Особенно после того, как упомянул ее в прошедшем времени. В моей голове звучит сигнал тревоги. Но в то же время, будет ли настоящий преступник открыто выказывать свою ненависть к жертве, зная, что мы расследуем ее исчезновение? Никто не может быть настолько глуп, верно?

      – Послушайте, – нарушает тишину Гильотина. – Если вам нужны дополнительные доказательства недостатков Лейлы, вам следует поговорить с ее агентом или с ее мамой.

      – Почему?

      – Лейла ругалась с ними обеими. Я хочу сказать… если Лейла ссорилась со мной, Брэдом Брэдли, Агатой Таггл и Мириам Джей, то общий знаменатель здесь один – Лейла. – Он поправляет галстук. – Если это все, что вам от меня было нужно, мне пора идти в лес.

      – В лес? – переспрашиваю я.

      – Ну ты же не думаешь, что мы проводим весь день внутри? – говорит он. – Это место, где мы снимаем сцены на открытом воздухе, когда не используем зеленый экран. Примерно в полумиле