Сибирь: счастье за горами. Олег Ермаков
Читать онлайн книгу.
ее старшая сестра Анна, моя мама, ее родная сестра Валентина, их сродные сестры и братья Галя, Маша, Володя, Ваня… Но много и незнакомых. Не знакомых мне, но по крови родных…
После окончания школы моя мама поступила в театральное училище, работала в театрах Барнаула, потом Дальнего Востока, потом в Кызыле. Осталось много фотографий со спектаклей. Маме прочили большое актерское будущее, но она, как говорится, выбрала семью, детей, ушла из театра.
Отцу, как работнику ТЭЦ, дали коттеджик рядом с самой ТЭЦ. Здесь прошли мои первые месяцы жизни, может быть, здесь бы я и вырос, но однажды во время бури произошло короткое замыкание и несколько коттеджиков сгорело. Следы того пожара встречаются мне до сих пор – в домашней библиотеке есть раздутые от воды книги, в альбомах хранятся фотографии с обгоревшими краями… Помню, через много лет после пожара мы оказались всей семьей рядом с местом, где когда-то стоял коттедж. Мама попросила отца остановить наш «москвич». Участок был до сих пор не застроен, среди полыни заметно пятно старого пожарища. Отец закурил; мы с сестрой (нам было лет по десять-двенадцать) с любопытством осматривались. Мама взяла какую-то палку, поковырялась ею в углях и вывернула ржавую гардину. «Она у нас в большой комнате висела», – вспомнила и заплакала.
После пожара родители со мной маленьким недолго пожили в избе моей бабушки и ее мужа, Семена Степановича, а потом въехали в трехкомнатную квартиру в доме на центральной улице города – улице Кочетова, рядом со сквером, метрах в трехстах от единственного в то время в Кызыле моста через Енисей.
Дом был четырехэтажный, кирпичный, в то время еще довольно свежий… Хотел написать «благоустроенный», но вспомнил титан в ванной – печку с огромной, до потолка, емкостью для воды. В банный день отец рубил возле подъезда какие-то палки на растопку (дрова хранили в подвале, в то время не разоренном, – у каждой семьи имелась клетушка для вещей, дров, картошки). Мытье было событием; мама заправляла постели свежим бельем.
В детстве квартира казалась мне огромной, таинственной. В ней была темнушка, а в отцовском кабинете – закуток, где стояли коробки и ящики, в которых мне не разрешали копаться (наверное, хранились там обгоревшие книги, остатки обстановки погибшего коттеджика). Позже стену темнушки сломали, чтоб увеличить спальню, а коробки из закутка исчезли, и там поселился дог по имени («кличка» не подходит) Сэм и по фамилии Гарс. Отец привез его из Красноярска еще щенком, но для нас с сестрой он уже тогда был большим, высоким, как лошадь. У Сэма была медаль за отличие на собачьей выставке и документ с печатью, где перечислялись его родственники из нескольких поколений.
Сэм прожил шесть с половиной лет. Рос вместе со мной и сестрой, но, как и положено собакам, повзрослел и постарел очень быстро. Из задиристого молодого пса, дерущегося на прогулках с овчарками (растаскивать их было сложно даже взрослым), срывающегося с поводка и путешествующего по городу, пугая своими размерами кызылчан, резвящегося так, что стулья летали