Уверен был в себе индюк,

      гуляя вдоль забора.

      Смешил его весь этот сброд:

      собаки да корова.

      «Я знаю все, я видел все…

      Меня учить не надо.

      Во всем я мастер, обо всем

      судить имею право».

      Учил он кур клевать зерно,

      коня носить копыта,

      как петуху сесть на забор

      и как пить из корыта.

      Как кошке отнести котят,

      свинье почистить рыло.

      Хозяйским детям как-то он

      решил помочь, но, видно,

      его не поняли они,

      совета испугались.

      Недолго думал их отец,

      и вышел суп на зависть.

      Недаром же у нас в народе

      не любят слов, пустых бахвал.

      Он много о себе лишь думал,

      немудрено, что в суп попал.

      В лесу жил как-то жук-ворчун.

      Всегда всем недоволен:

      не та погода, не тот сук.

      Жужжал, себе лишь волен.

      Да, был красив и статен жук,

      и силы в нем немало,

      летал привольно через луг

      и красовался славой.

      Его любили все вокруг,

      он помогал, кто рядом,

      но вот ворчанием своим

      сам создавал преграды.

      Вот встретив как-то средь полей

      душе своей отраду,

      немного поутих наш жук

      и счастлив был по праву.

      Жена его любила, нет,

      она боготворила.

      Все, что хотел жук, то судьба

      с лихвой ему дарила.

      Всегда был чашей полной дом,

      детьми, друзьями, яства…

      Но это злило все его,

      и жук не унимался.

      Не ту листву принес паук,

      а жучка виновата,

      залил им лист бродяга-дождь,

      и вновь расстрел иль плаха.

      Металась жучка, все ища,

      чем угодить строптивцу,

      но, обессилев, умерла,

      оставив вздох ревнивцу.

      На миг остановился жук,

      чего-то не хватает,

      и грудь сдавила лапы грусть,

      ведь он не успевает…

      Он не успел сказать

      «Прости,

      люблю и так скучаю,

      ты светом мне была в ночи»,

      что боль его сжигает…

      Уже не важно, где листва,

      не важно, где промокло.

      Постель так страшно холодна,

      а в вечер одиноко…

      Так что же, жук, скажи тогда,

      когда жужжала рядом,

      был недоволен, а сейчас

      ее тепло – награда…

      Ведь каждый день неповторим

      и, может быть, последний.

      Так почему же не храним

      мы этот дар вселенной?

      Не слышим мы тот яркий свет,

      не видим звук вселенной…

      В ту вечность, что ушел мой друг,

      мы ждем свой час смиренно.

      Никак не в силах разорвать

      те нити, что нас держат,

      вновь память будет возвращать

      в