Так что состязания в беге я пропустила. Победил Одиссей. Хитростью, как я узнала позже. Ему помог брат моего отца, дядя Тиндарей, отец Елены (хотя, как я уже говорила, некоторые утверждали, будто ее отцом на самом деле был Зевс). Он подмешал в вино других женихов какое-то зелье, от которого те стали вялыми, но не слишком, так что сами этого не заметили, а Одиссею дал снадобье с противоположным действием. Насколько я понимаю, это вошло в традицию: такой трюк по сей день проделывают в мире живых перед состязаниями атлетов.

      Почему дядя Тиндарей помог моему будущему мужу? Они не были ни друзьями, ни союзниками. Что Тиндарей на этом выгадал? Мой дядя – уж вы мне поверьте – ни за что не стал бы помогать кому-нибудь просто по доброте душевной: такую роскошь мало кто мог себе позволить.

      По одной версии, я стала наградой за услугу, которую Одиссей когда-то оказал Тиндарею. Когда шла борьба за Елену и страсти начали накаляться, Одиссей заставил всех соперников поклясться, что они будут защищать того, кто выиграет Елену, если кто-то попытается отнять ее у победителя. Так он восстановил спокойствие, и свадьба Менелая прошла без сучка без задоринки. Должно быть, Одиссей понимал, что ему самому надеяться не на что. Именно тогда – если верить слухам – он и заключил с Тиндареем сделку: он обеспечит лучезарной Елене мирное и весьма выгодное бракосочетание, а взамен получит неказистую Пенелопу.

      Но у меня есть другая версия, и вот какая. И Тиндарей, и мой отец Икарий оба были царями Спарты. Им полагалось царствовать по очереди, год – одному, следующий год – другому и так далее. Но Тиндарей хотел заполучить трон в свое полное распоряжение, что ему впоследствии удалось. Этим можно объяснить, почему он так подробно расспрашивал разных женихов, какие у тех планы и виды на будущее, и узнал, что Одиссей разделяет новомодную идею, что жена должна переселяться в дом мужа, а не наоборот. Тиндарею пришлось бы как нельзя более кстати, если бы я убралась куда-нибудь подальше – я и сыновья, которых я могу родить. Так у Икария окажется меньше помощников, если дело дойдет до открытой схватки.

      Что бы за этим ни стояло, Одиссей сжульничал и выиграл забег. Я видела, с какой коварной улыбкой Елена наблюдала за нашими брачными обрядами. Она думала, что меня сбыли на руки неотесанному болвану, который увезет меня в какую-нибудь унылую глухомань, и это ее вполне устраивало. Она, должно быть, заранее знала, что остальных женихов решено подпоить.

      Что же до меня, я едва выдержала всю эту церемонию: жертвоприношение животных, подношения богам, очистительные окропления, возлияния, молитвы и нескончаемые песнопения. Мне было дурно. Я не поднимала глаз на Одиссея и видела только его ноги. «Коротенькие ножки», – приходило мне на ум снова и снова, даже в самые торжественные моменты. Мысль была совершенно неуместная – мелочная и глупая, и от нее так и тянуло хихикнуть, но в свою защиту я могу повторить, что мне тогда было всего пятнадцать.

      VII. Шрам