Невесты общего пользования. Евгений Петропавловский
Читать онлайн книгу.
пальцев в кармане рубашки, достал оттуда смятую пачку «Примы» и спичечный коробок.
– Жена… – повторил оторопелым шёпотом, ощущая, что его мысли перепутались куда хитросплетённее, чем любой тёмный лабиринт с доисторическими чудовищами за каждым поворотом. – Может, мне послышалось? Не по-настоящему всё это как-то. Я не слепой кутёнок, чтобы тыкаться в любую дыру безразборчиво… Нет, ну тыкаться-то, в принципе, могу куда пожелаю, но ведь не для долговременных отношений, чёрт меня раздери.
В пачке оставалось две сигареты. Чуб подцепил одну грязными ногтями; расправил её и с полминуты рассеянно вертел в пальцах. Затем сердито потряс головой, словно желал избавиться от наваждения; и, прикурив, с наслаждением наполнил лёгкие дымом.
Разум блуждал и толкался в закрытые двери, но безрезультатно. Чуб не понимал, что происходит. «Или на самом деле ничего не происходит, и всё это просто заковыристая похмельная марь?» – подумалось ему со спасительным проблеском. Однако проблеск быстро погас, оказавшись обманом.
Всё в мире зависит одно от другого или ещё от чего-нибудь: мало ли какие загогулины могут выступить на поверхность. Но у всего должны иметься причины и следствия, а Чуб сейчас зависел от непонятного. Совсем недавно жизнь обещала распушиться весенним цветом, но как-то вдруг перешла в угар и горячечный выхлоп; чувствовать это было тревожно.
Вполне вероятно, что он говорил отцу и матери необдуманные слова, а может, ещё и пытался подтвердить свои слова разными жестами и другими действиями, и вообще посильно чудил в знак веселья и окончания воинской службы. Но жениться? Нет-нет, это ни в какие ворота невозможно просунуть. При всём старании. Хоть узлом закрутись, невозможно!
От такого у кого хочешь мозги закувыркаются в черепной коробке.
Чуб привык верить только в то, что казалось ему закономерным и справедливым. А в остальное верить не видел ни малейшей возможности.
Солнце било прямо в окно. Его пустоструйные потёки разбегались по стеклу в разноцветном переплясе, отбрасывали блики на стены, слепили глаза. Пыль плавала в полосах света, наклонно приткнувшихся к половым доскам. Сбоку доносилось мерное постукивание. Чуб поднял взгляд на стену справа от себя и понял: это тикали часы. Содрать бы их с гвоздя да шарахнуть об пол, чтобы не препятствовали ходу мыслей. Но, во-первых, было лень, а во-вторых, батя станет гавкать.
Мысленно превратившись в древнего бородатого старика, он воображаемыми руками взял себя за бороду и дёрнул изо всех сил. Однако ощущения болезненной убыли волосяного покрова не появилось, и успокоиться посредством придуманной реальности не удалось.
– Жена, – снова с недоверчивой старательностью пожевал Чуб непривычное слово, точно пробуя его на вкус. И мучительное непонимание отразилось на его лице:
– Что-то неправильное творится вокруг меня. Батя не к добру дундит, ровно сыч на кровле. Тяжёлое положение, едрит твою. Плохое ко всякому ладится, а хорошее – попробуй приладь, намучаешься…