От Кяхты до Кульджи: путешествие в Центральную Азию и китай. Мои путешествия по Сибири. Владимир Обручев
Читать онлайн книгу.
русской колонии в Урге того времени, насчитывавшей до 100 человек, было отсутствие не только врача, но даже фельдшера. Царское правительство не считало нужным заботиться о лечении своих подданных.
Скучно и однообразно проходила жизнь в ургинском консульстве. Работы было немного, развлечений никаких; окружающая природа была довольно унылая (кроме Богдо-Улы, везде голая степь), климат, ввиду значительной высоты местности (1330 м), суровый, с сильными ветрами, с холодной и почти бесснежной зимой и жарким летом, бедным осадками. В консульстве рады были каждому новому человеку, проезжавшему через Ургу, и меня отпустили неохотно. Но сборы были закончены, и нужно было ехать дальше.
Для меня были наняты четыре верблюда под багаж, две верховые лошади и еще два верблюда для экипажа, который должен был служить моим жильем в течение месяца на пути до границы собственно Китая. Этот экипаж представлял коробок, поставленный на двуколку, в которую запрягались два верблюда: один в оглобли, другой в пристяжку. На одном из верблюдов сидел монгол. Коробок имел такую длину, что я едва мог вытянуться лежа. С одной стороны была дверца, через которую можно было пролезть внутрь; с обеих сторон – небольшие окошечки со стеклами. В коробке можно было сидеть только поджав ноги по-турецки. Откидной столик представлял необходимую мебель для работы и еды.
Согревать коробок приходилось собственным теплом, но все-таки в нем было теплее, чем в палатке, и я предпочитал его, уступив палатку Цоктоеву. В этом коробке я ехал днем, отдыхая от верховой езды, если местность была ровная и не представляла выходов горных пород, работал вечером и спал ночью. Работать, все время сидя по-турецки, не очень удобно, зато в коробок ветер не проникает, свеча не плывет, а вечером, когда Цоктоев приносил котел с супом, а потом горячий чайник, становилось на время даже так тепло, что можно было скинуть меховую куртку. За ночь, конечно, коробок остывал так, что вода в стакане замерзала; во время работы чернила приходилось подогревать на свечке.
Мы выехали из Урги в половине октября, когда было еще довольно тепло, морозы по ночам не превышали нескольких градусов. Но с начала ноября стало очень холодно, даже днем, и 15–20° мороза не были редкостью при сильных ветрах с севера. Тогда я и оценил коробок, в котором согревался днем после нескольких часов верховой езды и хорошо спал ночью. С нами шло не шесть нанятых мною верблюдов, а десятка два, так как мои монголы, доставившие в Ургу чай, шли теперь порожняком обратно в Калган за новым грузом и подрядились везти меня дешево. Чтобы не утомлять верблюдов, они меняли и вьючных, и в экипаже.
Порядок дня теперь был такой: вставали с восходом солнца, пили чай, вьючили и выезжали часов в 8–9 утра, потому что дни были уже короткие. Ехали без дневного привала, и завтракать приходилось всухомятку в седле или в коробке. На ночлег останавливались часа в четыре, пройдя верст 25–30, по 4 версты в час, что составляет нормальный ход верблюда. Когда я ехал верхом, осматривая