В темноте. Кристина Хигер
Читать онлайн книгу.
и лавок чаще всего жили прямо в расположенных над ними квартирах. Большинство жителей района тоже составляли евреи. Но в магазин наш ходили все. Христиане, украинцы, русские… это не имело никакого значения. У родителей были хорошие клиенты всякого происхождения. Мама работала в магазине полный день, что в те времена было довольно необычно, но меня это совсем не удивляло. Как работают другие женщины, я просто не знала, и все тут. Бабушка, мамина мама, тоже работала с утра до вечера, и поэтому я не видела в этом ничего странного. Дедушка с бабушкой тоже торговали текстильными товарами, а магазин родителей был чем-то вроде филиала.
Больше всего я любила ходить с няней в родительский магазин и ждать, когда у мамы кончится рабочий день. Ах, как я любила бывать в магазине, наполненном восхитительными тканями, интересными сопутствующими товарами и упоительными запахами. А сколько там было покупателей! Полки были забиты гигантскими рулонами тканей, и мама снимала то один, то другой, когда покупатели просили показать узор. Она расстилала ткань на большом столе и разглаживала ее ладонями. Все это она делала четкими движениями настоящего профессионала. Меня распирало от гордости за маму, работающую на таком важном посту, и я с восторгом наблюдала за ее величавыми движениями, пока она помогала людям выбрать ткани или придумать, как из них что-нибудь сшить. Люди приходили в магазин с радостным волнением, ведь этот визит сулил появление в доме новых красивых штор или шикарного платья. Это было место, где люди готовились стать счастливыми.
В иные вечера я ждала маму, сидя на ступеньках у входа в магазин. До сих пор помню, как одна из постоянных покупательниц, проходя мимо меня, спросила, какой цвет мне нравится больше всех. Она обратилась ко мне по имени – Крыся. Так меня звали все, кроме папы, который называл меня Кшисей. Первое – это популярное уменьшительное от имени Кристина, знак близких и доверительных отношений, а второе – проявление безмерной родительской любви. В польском языке эта разница заметна сразу. Я ответила, что люблю желтый, и, сделав покупки и снова проходя мимо меня, сидящей на крылечке перед магазином, эта женщина вручила мне небольшой кусочек желтой ткани. Это была сущая мелочь, как-то использовать такой кусочек можно было разве только в моем кукольном домике, но женщина сделала этот подарок, просто чтобы увидеть мою улыбку.
Каждое лето мы уезжали за город. Так во Львове делали многие евреи. Мы с семьей моей тетушки снимали дачу и жили там два месяца. Отец в будние дни возвращался во Львов, а мама не работала все лето. Мы жили в чудесном месте. Куда ни глянь, везде желтые подсолнухи – гектары подсолнухов! Как же я их любила! Львиную долю времени я бегала туда-сюда по этим полям, погрузившись в мир своих фантазий. Помню, в один из дней меня попросили сделать что-то по дому, но я наотрез отказалась. Женщина, сдававшая нам дачу, хорошенько отругала меня и сказала:
– Если не будешь слушаться, придет Баба Яга и заберет тебя к себе.
Я напугалась… и все равно не послушалась.