Без начала и конца. Сергей Попадюк
Читать онлайн книгу.
со смехом, как «романтично» мы познакомились. В Угличе по вечерам мы ходили в кино, потом я провожал ее до дома (она снимала комнату в одноэтажном домике на окраине), а на третью ночь уже лез к ней в окно.
Эту проделку жена не узнает, наверно, – промолвил, —
Если ж узнает, о пусть! Это ль ругани женской не стоит?
«…Юноша, мечтающий о большой любви, – говорит Марина Цветаева, – постепенно научается пользоваться случаем».
Прошлое цепляется за нас. Прошлое прочно цепляется, и от него не уйти никуда. Оно всплывает всегда неожиданно, врасплох, когда о нем совершенно забываешь, и цепляется.
Следствия наших поступков хватают нас за волосы, совершенно не принимая во внимание того, что мы тем временем «исправились».
И оттого, что ты уже не тот, кем был, а само твое прошлое тоже другое, потому что, обладая непостижимой самостоятельностью, оно изменяется независимо от тебя, его внезапные появления приобретают фантастическую, жутковатую окраску, как напоминание о Страшном суде. А может быть, это и есть уже Страшный суд, претворенный в повседневность и всю жизнь преследующий нас? Может быть, настоящий-то Страшный суд – это только образная персонификация отчужденного, исказившегося прошлого, которое вдруг набрасывается на нас?
Я вам сейчас открою большой секрет, дорогой мой. Не ждите Страшного суда. Он происходит каждый день.
Голубое небо, зеленый газон
А в Кракове все началось с того, что у меня пленка сорвалась и выскочила из кассеты. Я сделал всего несколько снимков, пленка кончилась, и вот – я не мог теперь смотать ее в кассету и вставить новую.
Мы с Морковкой сидели в небольшом безлюдном костеле, и я не знал, что мне делать: укрыть аппарат, чтобы снять крышку, вправить отснятую пленку на место и вынуть ее, было абсолютно нечем. На Морковке был только легкий сарафан, на мне – старенькая рубашка с короткими рукавами, ставшая почти прозрачной от многих стирок. Оставалось – либо совсем не снимать в Кракове, либо беспощадно засветить пленку, на которую были отсняты и Вислица, и Сандомеж, и даже, кажется, Баранов. Я не видел выхода и бессильно матерился, готовый грохнуть проклятый аппарат оземь, а Морковка вдруг говорит:
– Ты ксендза поищи, он поможет.
Потому что, когда прошлой ночью мы въехали в Буско – маленький городок, в котором после долгих мытарств должны были заночевать, да только не знали, где, – Михал, несмотря на то что народ еще шастал по улицам, сразу приметил идущего по тротуару ксендза и погнал машину за ним.
– Про́шу ксендза! – закричал он, перегибаясь через Морковкины колени к правому окошку (Марыся на этот раз сидела рядом со мной на заднем сиденье).
Ксендз немедленно вырос у этого окошка:
– Про́шу?
Он обстоятельно объяснил нам дорогу, а потом для верности предложил проводить нас. Он сошел с тротуара и зашагал впереди нашего «трабанта». Мы медленно катились за ним по узким и темным