В классе поднимается смех, и меня охватывает тревога.

      Что? Что не так?

      Ты перепутал буквы «О» и «Д». Соберись.

      Я перевожу дух и начинаю пункт манифеста снова.

      О чём вообще писали в моей анкете?

      Гадости о Диане. Гадости обо мне.

      Один человек упомянул гимназию.

      «Твой Валентос». «Угадай, кто я».

      Валентос.

      Раньше он не тыкал меня в спину. Или тыкал, но редко, так, дурачась. А сейчас… сейчас в этих пытках прорывается некая злость. На что?

      Я уже не обращаю внимания на звуки класса, потому что снова и снова прокручиваю в голове ответы о Диане.

      Склады. ППЧ. Вокзал. Афган…

      Афган?..

      Бело-голубая спинка буквы «З» уходит в сторону, меня охватывает дрожь. Я делаю вид, что перечитываю текст на предмет ошибок, пока сам напрягаю память.

      «Афганом» у нас называют район вокзала и складов за ним. Взрослые говорят, будто раньше там кипела жизнь – в советское время, когда заводы Северо-Стрелецка вовсю работали. Теперь это место пользуется дурной репутацией. Там постоянно избивают, насилуют, втыкают отвёртки в шеи, и ни одна живая душа не понимает, кому принадлежит это кладбище северо-стрелецкой промышленности.

      Пальцем я подтираю горбатую спинку «З» и дорисовываю «Э». «ОГЭ». Теперь верно.

      Трое… нет, четверо написали об Афгане, о вокзале или складах.

      Четыре, блин, человека.

      Раздаётся звонок, от резкого вибрато которого меня охватывает беспричинный страх. Я ошалело отступаю от доски и оглядываюсь.

      За окнами промаргивается солнце, и класс прочерчивают контрастные тени. Громко шлёпают в ведро капли с потолка. Народ шепчется, фотографирует меня, доску. Плохо соображая, что происходит, я перечитываю своё творение.