Система минус 60. Похудение без запретов и срывов. Екатерина Мириманова
Читать онлайн книгу.
медицины решений не было и нет. Фибромиалгию не могут даже элементарно диагностировать.
Поэтому первоначальный диагноз пришлось ставить самостоятельно, уже потом через полгода его подтвердили врачи. Как это случилось?
Я сидела перед компьютером, в который раз пытаясь выяснить что же со мной происходит, набрав в «Фейсбуке» на английском языке «синдром региональной боли» (последствие той самой операции на руку). Высветились группы и страницы, я добавилась в те, где меня еще не было, просмотрела содержимое – ничего нового. С другой стороны, было бы странно, если бы мне могли рассказать что-то неизвестное ранее, после всего того, что я прочитала.
Внезапно ноутбук вывел меня из медитативного состояния пиликаньем. Так, опять меня добавили в какую-то идиотскую группу? Фибромиалгия!? Это что такое? Я пролистнула страницу вниз и увидела статью «70 признаков фибромиалгии, о которых вы не подозреваете». Ну-ка, я вообще не в курсе, что такое фибромиалгия. Я начала листать, и чем ниже я опускалась, тем сильнее во мне росло ощущение напряжения. Я схватила телефон, нажала на номер мужа. «Слушай, кажется, я знаю, что со мной происходит!» – отправила я сообщение по «Вотсапу».
Он не отвечал – видимо, был на совещании. Я залезла в интернет, на несколько часов погрузившись в изучение всех статей, которые попадались мне на английском и испанском. Признаки, симптомы, течение, не хватало только одного – лечения. Лечения не было. Можно было лишь облегчить симптомы. Заболевание оказалось прогрессирующим, способным довести человека до инвалидного кресла – с нарушением работы клеток мозга, крушением всех систем организма, судорогами во всем теле, хронической усталостью, головокружениями, слабостью в ногах, возможной потерей подвижности и болями, болями, болями. И самое главное – полное ощущение безнадежности, вместе с растущим количеством медикаментов. И врачи, разводящие руками.
Муж перезвонил через пару часов. К тому моменту я уже была достаточно проинформирована о заболевании и понимала, что не стоит выливать всю информацию ему на голову разом.
– Ты себя лучше чувствуешь? – радостно начал он.
– Не совсем так. Нет, совсем не так, – охладила я его оптимизм.
– Тогда что же? – Он явно расстроился.
– Похоже, я знаю, что со мной происходит на самом деле, приедешь – расскажу, сейчас уже надо бежать в магазин, пока все не закрыли на обед, – соврала я. Мне нужно было переварить все прочитанное.
В тот вечер говорить о произошедшем не хотелось. Я записалась к врачам, чтобы сдать анализы и подтвердить теорию. Получая подтверждения диагноза, медики смотрели на меня с сочувствием и рассказывали о том, что фибромиалгия – это ящик Пандоры. Никто не знает, что вылезет завтра. Увы, я уже сама понимала, что к чему.
Пытаясь вселить в себя оптимизм, я старалась смотреть на проблемы как на возможности. Вспоминался Эдисон и его лаборатория, сгоревшая в 1914 году. Он сказал тогда: «Слава богу, что наши ошибки сгорели!»
Здоровье стало ухудшаться