Миссия любви-агапэ в творчестве А. Лосева, А. Сурожского и С.С. Хоружего. Мария Владимировна Рубцова
Читать онлайн книгу.
как Бог вошел в адские и смертоносные воды отчуждения, чтобы одержать победу над дьявольскими силами путем любви-агапэ [154].
Таким образом, посредством таинства крещения и евхаристии церковь также одерживает победу над злом благодаря энергии любви-агапэ. Точно так же нельзя сводить евхаристию к частному делу конкретных христиан или способу подавления депрессии от условий существования в нашем мире [154]. Участие в таинствах не просто личное дело, а дело всей христианской общины.
Конечно, не отрицая, что крещение и евхаристия включают многие другие важные смыслы христианской жизни [145], можно утверждать, что эти таинства воспроизводят и осуществляют любовь-агапэ в мире через церковь. Таинство – это средство, с помощью которого Бог спасает свой народ, т. е. христиан. Через крещение христианин переживает и усваивает страдания и смерть Иисуса Христа как начало его воскресения и победы над силами зла, это начало пути к познанию и осуществлению в жизни любви-агапэ. Участвуя в евхаристии, а также в других таинствах церкви человек обретает стремление к любви-агапэ и реальную её энергию, с помощью которой он может жить духовно и предать забвению стремление к жизни-наслаждению.
Противоположная точки зрения на жизнь и земную любовь человека представлена в философии психоанализа. В частности, Славой Жижек отмечает, что «окончательный урок психоанализа состоит в том, что человеческая жизнь никогда не бывает «просто жизнью»: люди не просто живы, они одержимы странным стремлением наслаждаться жизнью излишне, страстно привязываться к излишку» [188, p. 499]. Другими словами, человеческий субъект – это существо, одержимое земной либидоносной любовью и стремящееся к чему-то «большему» в жизни. Существует эта нефункциональная, не инструментирующая либидоносная направленность внутри человеческого субъекта, которая воплощает фундаментальную автономию, которой может обладать индивид по отношению к своей среде или природе [186]. Жизнь включает в себя избыток, который не поддается объяснению, что толкает субъекта к полному безразличию к любви к самой жизни, т. е. своего рода безумию. Название этого избытка – влечение к смерти. Это движение или сила, которая выходит за рамки биологической жизни. Часто стремление к смерти неверно истолковывается как склонность к состоянию неорганичности (или физической смерти). Стремление к физической смерти оказывается в жизни христианина стремлением к вечной жизни, поскольку его судьба часто оказывается втянутой в бесконечный цикл повторения [187].
Жижек сравнивает смерть с обычным признанием в любви. Влюбленный человек сказал бы возлюбленной: «Я не могу жить без тебя», тогда как сила влечения сказала бы: «Я лучше умру, чем буду жить без тебя» [192, p.351-352]. Обычная влюбленность остаётся на уровне естественного существования и не способна перевоплотиться в любовь-агапэ, тогда как влечение к смерти оказывается не противоположностью, а путем к достижении любви-агапэ, если это влечение направлено на Бога.
Можно