Встав, Иван принял стакан

      да тотчас же в чемодан

      за деньгами…

      Глядь, рубашка.

      Порешил тогда Иван:

      «Голодранить надоело;

      чем ходить на гóло тело —

      я рубашечку возьму,

      простирну и, знамо дело,

      красота!..»

                                Иван пошёл,

      в ванной ржавый таз нашёл,

      замочил в воде рубашку

      и решил «принять ешо»…

      А вернулся… Вот промашка —

      суше прежнего рубашка.

      Призадумался Иван:

      «Не иначе бабка Глашка…»

      Жил Иван с соседкой в ссоре,

      коли та ему насолит,

      он: то, в злобе, плюнет в щи;

      то «нечайно» чай посолит.

      Бабка то не замечала,

      головою лишь качала,

      бабой набожной была

      и, конечно, всё прощала.

      А бессовестный Иван

      был к ней добр, когда был пьян.

      Ране, было, пил он часто —

      наполнялся лишь карман…

      «Славно времечко» прошло,

      когда «кажный день везло» —

      вот Иван и матюгался,

      и срывал на Глашке зло.

      Вину бабка отрицала,

      головою лишь качала:

      – Ты чего так осерчал?

      Мал те трезвого скандала?!

      Вновь Иван воды налил,

      вновь рубаху замочил.

      «Экспримент» решил поставить —

      «энто дело» он любил.

      Ждал он, ждал… Да ждать устал,

      призадумался мал-мал,

      вскоре вовсе закемарил…

      А когда глаза продрал —

      всё как раньше…

      Вновь промашка:

      вновь суха его рубашка;

      вновь задумался Иван:

      «Но теперь совсем не Глашка!?

      Я ж сидел спиною к двери…

      Знать из импортной матерьи,

      защищат, знать, от воды…

      Вот жа выдумали звери!

      Ладно-ть, что врагов корить,

      буду я и так ходить,

      только б надобно погладить…»

      И пошёл утюг просить

      у отходчивой соседки.

      Та утюг давала редко,

      всё боялась, что пропьёт,

      всё ж утюг – не табуретка.

      Но на это раз дала!

      Гладить стал, тоска взяла,

      всё морщинится рубаха,

      как не гладишь – во дела!

      – Да-аа… как следует напиться

      не успел… мать! – матерится

      Огородников, – Не сплю,

      а уж сон кошмарный снится.

      Постоял. Утюг отнёс.

      «Кто-то шутит… и всерьёз!

      Самого себя, аж, жалко,

      и, не просто так, до слёз…»

      Ваня в «чуйствах» прослезился,

      остограммился, побрился,

      влез