Входит дева медленно и скромно,

      Вся покрыта белой пеленой;

      Вкруг косы ее, густой и темной,

      Блещет венчик черно-золотой.

      Юношу узрев,

      Стала, оробев,

      С приподнятой бледною рукой.

      «Видно, в доме я уже чужая, —

      Так она со вздохом говорит, —

      Что вошла, о госте сем не зная,

      И теперь меня объемлет стыд;

      Спи ж спокойным сном

      На одре своем,

      Я уйду опять в мой темный скит!»

      «Дева, стой, – воскликнул он, – со мною

      Подожди до утренней поры!

      Вот, смотри, Церерой золотою,

      Вакхом вот посла нные дары;

      А с тобой придет

      Молодой Эрот,

      Им же светлы игры и пиры!»

      «Отступи, о юноша, я боле

      Непричастна радости земной;

      Шаг свершен родительскою волей:

      На одре болезни роковой

      Поклялася мать

      Небесам отдать

      Жизнь мою, и юность, и покой!

      И богов веселых рой родимый

      Новой веры сила изгнала,

      И теперь царит один незримый,

      Одному распятому хвала!

      Агнцы боле тут

      Жертвой не падут,

      Но людские жертвы без числа!»

      И ее он взвешивает речи:

      «Неужель теперь, в тиши ночной,

      С женихом не чаявшая встречи,

      То стоит невеста предо мной?

      О, отдайся ж мне,

      Будь моей вполне,

      Нас венчали клятвою двойной!»

      «Мне не быть твоею, отрок милый,

      Ты мечты напрасной не лелей,

      Скоро буду взята я могилой,

      Ты ж сестре назначен уж моей;

      Но в блаженном сне

      Думай обо мне,

      Обо мне, когда ты будешь с ней!»

      «Нет, да светит пламя сей лампады

      Нам Гимена факелом святым,

      И тебя для жизни, для отрады

      Уведу к пенатам я моим!

      Верь мне, друг, о верь,

      Мы вдвоем теперь

      Брачный пир нежданно совершим!»