Доле мать сдержать не может гнева,

      Ключ она свой тайный достает:

      «Разве есть такая в доме дева,

      Что себя пришельцам отдает?»

      Так возмущена,

      Входит в дверь она —

      И дитя родное узнает.

      И, воспрянув, юноша с испугу

      Хочет скрыть завесою окна,

      Покрывалом хочет скрыть подругу;

      Но, отбросив складки полотна,

      С ложа, вся пряма,

      Словно не сама,

      Медленно подъемлется она.

      «Мать, о мать, нарочно ты ужели

      Отравить мою приходишь ночь?

      С этой теплой ты меня постели

      В мрак и холод снова гонишь прочь?

      И с тебя ужель

      Мало и досель,

      Что свою ты схоронила дочь?

      Но меня из тесноты могильной

      Некий рок к живущим шлет назад,

      Ваших клиров пение бессильно,

      И попы напрасно мне кадят;

      Молодую страсть

      Никакая власть,

      Ни земля, ни гроб не охладят!

      Этот отрок именем Венеры

      Был обещан мне от юных лет,

      Ты вотще во имя новой веры

      Изрекла неслыханный обет!

      Чтоб его принять,

      В небесах, о мать,

      В небесах такого бога нет!

      Знай, что смерти роковая сила

      Не могла сковать мою любовь,

      Я нашла того, кого любила,

      И его я высосала кровь!

      И, покончив с ним,

      Я пойду к другим, —

      Я должна идти за жизнью вновь!

      Милый гость, вдали родного края

      Осужден ты чахнуть и завять,

      Цепь мою тебе передала я,

      Но волос твоих беру я прядь.

      Ты их видишь цвет?

      Завтра будешь сед,

      Русым там лишь явишься опять!

      Мать, услышь последнее моленье,

      Прикажи костер воздвигнуть нам,

      Свободи меня из заточенья,

      Мир в огне дай любящим сердцам!

      Так из дыма тьмы

      В пламе, в искрах мы

      К нашим древним полетим богам!»