Порча. Максим Кабир
Читать онлайн книгу.
от переживаний, когда она рожала дочь. Шесть часов ада. И курносый ангелочек в финале.
– Как пахнет хорошо…
– Врун. Нечему пахнуть, я только воду поставила.
– Ты – пахнешь.
Люба потерлась о его грудь.
– Меня есть нельзя, подожди плов.
– Жалко, что ли. Маленький кусочек.
Костров защелкал челюстью. Люба сунула ему в зубы морковную соломку. Он прожевал.
– Что нового? – спросила она, направляясь к печи.
– Новая учительница литературы. Крамер Марина… отчество сложное.
– Хорошенькая? – Люба подозрительно прищурилась.
– Я не педофил.
– А она несовершеннолетняя?
– Двадцать четыре года. Малявка.
– Мне было двадцать три, когда я пришла в школу. И чем все закончилось?
– Виновен. Был чересчур горяч.
Он хлопнул жену по упругой заднице, драпированной джинсами.
– Библиотекари – мой фетиш со школьной скамьи.
– Кобелина.
– Кто такой кобелина? – спросила Настя, вбегая на кухню, обхватывая отца так же, как минуту назад он обхватывал Любу.
Родители перемигнулись, прикусили улыбки.
– Кобелина – это итальянская фамилия, – сказал Костров, – Рикардо Кобелина, оперный певец.
– Опера – фу, – поморщилась Настя. Достала из холодильника упаковку яблочного сока.
Костров ловко выхватил сок у дочери и поменял на такой же тетрапак, взятый со стола.
– Гланды береги. Первое сентября на носу.
– Фу, теплый!
– Прекращай фукать, фуколка.
– Я не фуколка.
– А кто же?
– Куколка!
– А по-моему, ты – курочка, которую надо съесть.
Он поймал дочь, поднял к потолку и притворился, что кусает ей живот.
– Не курочка! Не курочка! – верещала Настя.
– Мать, открывай духовку, пока я ее держу!
– У нашего папы каннибальские замашки, – прокомментировала Люба.
Настя вырвалась, заливисто смеясь, побежала в комнату.
Костров пригубил ледяной сок из пакета.
– Стаканы для чего, дикарь?
– Так вкуснее.
Люба поставила на плиту казанок, налила масло.
– И где ты разместил эту нимфетку?
– Нимфетку? – засмеялся Костров. Он обожал чувство юмора жены. Юмором и изумрудами глаз покорила его Любочка Окунькова тринадцать лет назад. Как время летит… – Настя сегодня узнает много новых слов. А разместил я Марину Батьковну по соседству с Кузнецовой.
Люба охнула.
– В том свинарнике?
– Да прямо – свинарник!
– Прямо свинарник. И гадючник.
– А пускай молодые кадры привыкают к трудностям.
– Тогда уж посадил бы ее в подвал.
Ухмылка застыла на губах Кострова. Он вспомнил полумрак за желтой дверью, цементный пол, прихотливый рисунок… Вспомнил, как запекло в голове, пока он изучал стену. Как колыхнулось внутри что-то смутное, вязкое…
– А