– Чего ревёшь? – спрашивает, выруливая со стоянки. На улице уже светает, а я чувствую себя, словно выжатый лимон.

      – Ничего, – шмыгаю носом.

      – Стресс, да? Ты же в такой ситуации впервые? – и сам себе отвечает: – Ну, естественно. Правильная девочка. Хорошая, – звучит как-то… Как-то странно. Двусмысленно, что ли. И я смущаюсь.

      – Нормальная. Но да, до этого в полиции не бывала, потому что никогда не нарушала закон.

      – Вот видишь, как нехорошо путаться с плохими парнями, – улыбается.

      – А ты, можно подумать, хороший? – фыркаю.

      – Ты послушная, забыла? – тут же в голосе появляется жёсткость, и мне становится не по себе.

      – Нет… Не забыла, – вздыхаю. Может, наиграется вскоре и забудет обо мне? Ну в самом деле, не станет же он, и правда, пользоваться моим положением? Или станет?

      – Тогда адрес говори, отвезу тебя домой.

      Я быстро называю улицу и тут же замолкаю, застеснявшись. Что ж он, в общагу меня повезёт?

      Не то чтобы у меня больше не было вариантов, но общежитие на момент перевода в вуз показалось самым удобным. Елена Мироновна хотела, чтобы я после детского дома жила у неё, а мне как-то неловко было её стеснять. Одно дело приезжать на выходные и совсем другое – жить постоянно. Ещё мне дали комнату в коммунальной квартире. Но там я бы не смогла продержаться и сутки. В трёхкомнатной квартире пять человек алкоголиков – то ещё соседство.

      – Ну? А номер дома? – напоминает о своём присутствии Илья.

      – Да там… Общежитие. Мне туда.

      – В общаге живёшь?

      – Ага, – отворачиваюсь к окну.

      – А чего так? Родители из дома выперли? Хорошая девочка плохо себя вела?

      Я пропускаю его сарказм мимо ушей, отстранённо киваю.

      – Типа того.

      – Ммм… – тянет задумчиво. – Так ты хулиганка?

      – В смысле? – поворачиваюсь к нему.

      – Любишь по ночам гулять? Или с парнем в родительском ложе застукали? Ну? Удовлетвори моё любопытство, –