***

      Граф Иртон в данный момент участвовал в походно-полевом допросе.

      Часть наемников осталась жива, даже два командира, и церемониться с ними никто не стал. Притащили из кузницы жаровню с углями, щипцы, клещи, еще кое-какие приятно поблескивающие инструменты, и приступили к допросу.

      Лэйр Ольсен церемониться не собирался.

      Мигель пока поехал за девушками, а Джесу было не до того. Чем скорее они узнают о заговоре….

      Ивернейскому – что? У него все рядом, а вот у него в городе жена, дочь… ему надо знать, какими силами располагают подонки! Их ведь еще давить предстоит!

      – Говорить будем, или для начала ухо откусить? – мягко поинтересовался лэйр Ольсен у одного из наемников.

      Героев здесь не было. Им платят – они дерутся. Но сейчас они драться уже не могут, да и заплатят им вряд ли. А раз так… чего из себя мученика делать?

      Ведь не помилуют, и настроены люди более, чем серьёзно. И уши откусят, и пальцы, и ремни из спины нарежут, это как минимум. Про максимум лучше не думать.

      А потому…

      – Если я все расскажу, меня отпустят?

      Лэйр Ольсен прищурился.

      – Может, тебе еще и вина с девками? Расскажешь – просто повешу. Промолчишь – умолять будешь, чтобы повесили, понял?

      Джерисон покачал головой.

      – Лэйр, зачем же так сурово?

      – А что вы предлагаете, граф? Отпустить эту тварь, чтобы он тут же донес обо всем своим хозяевам?

      – К чему же сразу отпускать? Наверняка, в крепости есть пара мест, где можно подержать пленников? А уж позднее…

      – Вот еще, отпускать!

      – Если нас победят, его все равно освободят. А если мы победим, пинка ему и на все четыре стороны. Если он что-то знает, конечно…

      Практика «злой следователь – добрый следователь» была прекрасно известна еще в средние века. И как любая хорошая вещь, совершенно не протухла с той поры.

      Наемник сглотнул – и заговорил.