По узкой тропинке

      Я шел, упоенный мечтою своей,

      И в каждой былинке

      Горело сияние чьих-то очей.

      Сплеталися травы,

      И медленно пели и млели цветы,

      Дыханьем отравы

      Зеленой, осенней светло залиты.

      И в счастье обмана

      Последних холодных и властных лучей

      Звенел хохот Пана

      И слышался говор нездешних речей.

      И девы-дриады,

      С кристаллами слез о лазурной весне,

      Вкусили отраду,

      Забывшись в осеннем, божественном сне.

      Я знаю измену,

      Сегодня я Пана ликующий брат,

      А завтра одену

      Из снежных цветов прихотливый наряд.

      И грусть ледяная

      Расскажет утихшим волненьем в крови

      О счастье без рая,

      Глазах без улыбки и снах без любви.

      По стенам опустевшего дома

      Пробегают холодные тени,

      И рыдают бессильные гномы

      В тишине своих новых владений.

      По стенам, по столам, по буфетам

      Все могли-бы их видеть воочью,

      Их, оставленных ласковым светом,

      Окруженных безрадостной ночью.

      Их больные и слабые тельца

      Трепетали в тоске и истоме,

      С той поры, как не стало владельца

      В этом прежде смеявшемся доме.

      Сумрак комнат покинутых душен,

      Тишина с каждым мигом печальней,

      Их владелец был ими ж задушен

      В темноте готической спальни.

      Унесли погребальные свечи,

      Отшумели прощальные тризны,

      И остались лишь смутные речи

      Да рыданья, полны укоризны.

      По стенам опустевшего дома

      Пробегают холодные тени,

      И рыдают бессильные гномы

      В тишине своих новых владений.

      Как конквиста́дор в панцире железном,

      Я вышел в путь и весело иду,

      То отдыхая в радостном саду,

      То наклоняясь к пропастям и безднам.

      Порою в небе смутном и беззвездном

      Растет туман… но я смеюсь и жду,

      И верю, как всегда, в мою звезду,

      Я, конквистадор в панцире железном.

      И если в этом мире не дано

      Нам расковать последнее звено,

      Пусть смерть приходит, я зову любую!

      Я с нею буду биться до конца

      И, может быть, рукою мертвеца

      Я лилию добуду голубую.

      Пять коней подарил мне мой друг Люцифер

      И одно золотое с рубином кольцо,

      Чтобы мог я спускаться в глубины пещер

      И увидел небес молодое лицо.

      Кони фыркали, били копытом, маня

      Понестись на широком пространстве земном,

      И я верил, что солнце зажглось для меня,

      Просияв, как рубин на кольце