Ева, сдерживая подступающие, как неугомонные волны в прибое, идиотские приступы смеха, пригляделась к своей новой знакомой. На вид ей было 40—45. Это был тот редкий случай, когда имя невероятно точно соответствовало своей хозяйке. Ее почти мертвенно белая, тонкая кожа действительно напоминала хрупкие июньские цветы. Встретить женщину, кожу которой не обезобразило бы местное солнце, в этих краях почти такая же редкость, как и в горах Базардюзю найти кенгуру.

      Ева любила такие лица. Чистые, броские и запоминающиеся. Есть женщины, которых Господь создавал явно в хорошем настроении и не боялся играть с контрастными красками на восточных мольбертах с правильными чертами.

      Миндалевидные серьезные черные глаза, будто в снег уронили смородину, под двойным опахалом ресниц и бровей, высокие точеные азербайджанские скулы, пухлые губы, сложенные бантиком, и внушительная тяжесть сверкающей косы, похожую на разлитую нефть. Светлый карамельный цвет ее скромного наряда выгодно подчеркивал глубинную яркость черных глаз и волос. Она была не по-современному очень красива, потому что к ее образу прикасался только Создатель. Косметологи штампуют фэйки, природа же рождает исключительный оригинал. И даже родинку над губой, столь заветную для миллионов девушек во все времена и эпохи, Ясмина выиграла в этой генетической лотерее. Только лишь кисти рук, маленькие, пухлые, будто у детей, но по-мужски загрубевшие, с порезами на пальцах от работы в саду, словно доказывали и без того говорящий за себя факт, что их обладательница никогда не была белоручкой. Руки и вправду диссонировали с жасмином, так тщательно выведенном на ее лице. Они прямолинейно выдавали возраст и трудолюбие.

      Пальцы Евы напротив, были тонкими, нежными. Если бы не работа хирурга, которую они привыкли выполнять почти ежедневно, они вполне могли бы принадлежать пианистке.

      Ясмин почувствовала внимательный изучающий взгляд холеной европейской гостьи на своих кистях и смущенно вытерла их о сукно фартука:

      – «Ева, рада Вашему приезду! Проходите скорей! Вы, наверняка, голодная после такой изнурительной дороги. Я, пожалуй, накрою в доме. Хотела было на веранде, но пока та ядовитая дрянь не уползет с нашей территории – мы совершенно точно будем питаться внутри жилища. От греха подальше, Аллах сакла».

      Ясмина жестом пригласила молодую наследницу к очагу, опережая её на пару шагов, чтобы успеть открыть перед ней дверь. Дорожные ботинки Евы выдавили из трухлявых ступеней что-то похожее на осыпающийся скрип. То, что Ясмина назвала верандой, на самом деле было