Такая шняга –

      Вот, например, война.

      Вы думаете, дело в алой и белой розе,

      В пении сирен над волнами,

      В красотке, обречённой на выбор?

      Что вы? – просто маленький человек

      Был не уверен в себе,

      Долго выдавливал прыщи перед зеркалом,

      Вычесывал перхоть,

      Втягивал живот.

      Дети кричат во время бомбежки

      И собаки воют.

      Звук практически невыносимый…

      Стоило бы об этом помнить,

      Изнывая от похоти, зависти

      И разрывающей горло,

      Неизбывной, неотменяемой, самоубийственной

      Неуверенности в себе.

      А вы говорите – гордыня?

      Хотя, впрочем, и она нужней всего человеку,

      Небольшому, плешивому,

      Выдавливающему прыщ перед зеркалом

      И наблюдающему, как белесая вязкая жидкость

      Расползается по ногтю.

      Остальным гордиться особенно нечем,

      Потому что

      Все, что было прахом,

      Станет им вновь.

      Нет, ничего такого,

      Просто сквозь пальцы,

      Не оно даже,

      Улыбки, слезы,

      За Сергиевым Посадом

      Поля, перелески,

      Туда можно приехать,

      Почти вернуться,

      Но ничего не случится

      Из того, что уже случилось.

      Только у мощей святого Сергия

      Встретишь мальчика,

      Который подходит к ним первый раз,

      Робкий, зыбкий, надеющийся.

      О религии, славе, итогах,

      ни о чем не отвечу всерьез,

      люди ходят, конечно, под Богом,

      одинокие, – что за вопрос?

      Разговорчики выдадим строем,

      сосчитаем, кто счастлив, кто пьян,

      каждый пятый случится героем,

      перед тем как шагнуть за экран.

      Ничего, что в кино было лето,

      у нас тоже случалось оно,

      даты смерти записаны где-то,

      всё насвистано и решено.

      Никогда не торговали рабами, фруктами, семенами, мясом,

      Не убивали, не казнили, не распоряжались, не отнимали последнее,

      Просто смотрели, как вокруг торгуют рабами, фруктами, семенами, мясом,

      Убивают,