(основание для реки), —

      прорастёт ли письмо (хоть мы не просчитывали вероятность наперед)?

      чего ожидать в такой пасмурный день? – скоплений? дождя? – или…

      обломок стены, фотография рта в контексте летящих навстречу

      разодранных сумраком фар, беглый символ в устье ночи, перешагнувший

                                                                  возможность

      «раскрыть», что плывёт по зрачку,

      если резко коснуться твоих губ обрывком бумаги в слабеющем свете заката

      – колебание —

      так эхо взрослеет в дугах камней

      параллельно расширению зрения.

      Вялостью течь вообразить. Ростки принимать – «другим».

      Пахнет скошенной травой; серебро опыляет гнёзда, делит надвое «целое»:

      тень хрустит,

                                 та что – пение корня,

                                 другая – разлёт сахарной дымки, что и размах голосов

                          в подтверждение восходящей рукописи, сметающих стальную чешую

      со «знания», с какой-либо попытки обернуться «чистой тотальностью»,

      формой – уходить в мягкое умирание солнца, вблизи крепостных стен, где вихрь

      латает пустоты в местах разрушенных звёзд о крылья тлеющих птиц в окончани

      ях                    августа, но если ближе – страниц, почему-то не принятых почвой,

      хотя мы следили,

                          (разобрав все несвязности, свободно висевшие между скрытных

      смещений полудня в регистрах нисходящих потоков пепла),

      чтобы книга снилась себе, как лето догорает в бесцветности вырванной фразы из

      повествования, так бережно хранимого городскими сумасшедшими.