Мона Ли. Часть вторая. Дарья Гребенщикова
Читать онлайн книгу.
мы замок сломали. Ты уж прости?
– Да ладно, – Мона пожала плечами, что у меня там ценного-то?
– А! – Танечка зашла вслед за ней, – Кирюша твой фотоаппарат взял, «Смену», им задание по внеклассной дали, вот он фотографировал жуков каких-то. – Мона замерла, стараясь не выдать испуга.
– Ну, я сама уже не фотографирую, конечно, пусть берет.
– Только знаешь, – Танечка обвела комнату глазами, – мы вот чехол искали-искали, не нашли. Наверное, в Орске забыли. Ну, все, спокойной ночи! – и Танечка чмокнула Мону в щеку. Закрыв за ней дверь. Мона бросилась к вешалке – чехла не было. Спокойно, – Мона привыкла разговаривать сама с собой, – сейчас я найду. Ну, я найду же? Кто мог взять чехол? Папа, Танечка, Кирилл. Всё. Если кто-то взял и спрятал, нужно ждать. Если бы начали тратить – было бы заметно. Ой, я не могу успокоиться, что же со мной? – Мона привыкла к тому, что нечто в ней давало власть над эмоциями, но сейчас она была обычной, перепуганной девчонкой. Беззащитной. Она села на кровать, заплакала, вскочила – начала выбрасывать вещи из коробок, скидывать всё на пол из гардероба, потом залезла под кровать, но не вытащила ничего, кроме пыли и закатившегося шарика от пинг-понга.
Мона легла спать, но сон не шел к ней, она ворочалась, и думала обо всем сразу – о Верховском, о Верховском, и еще раз – о Верховском, об экзаменах, об отчиме, и о пропавшем чехле, в котором были деньги. Сотенная, так и не разменная ею, была зашита в карманчике джинсовой куртки. Ей было жалко не денег, для неё этот рулончики «Ильичей» был не просто памятью о матери, а чем-то куда более серьезным – словно Маша завещала ей это и погибла, завещая.
Весь следующий месяц Мона Ли прожила, как в лихорадке, мотаясь на электричке к репетиторам в Москву, зубря математику и русский язык – предметы, которые она ненавидела люто, как впрочем, и все, что связано с ПРАВИЛАМИ. Про Верховского долетали только слухи – летом ждали выпуска нового многосерийного фильма с ним – в главной роли. Архаров снялся там же, но в эпизоде. Девчонки с «Госфильма» по секрету рассказали Моне о драке, произошедшей между Архаровым и Верховским, и сгорали от желания услышать что-то от самой Моны, но она только приложила ладонь к губам, и сидела, уставившись на плакат с Верховским, где он, положив ногу на ногу, склонился к гитаре, перебирая струны. Он любит меня, я знаю, он меня любит…
Стешко встретился ей в монтажной, поманил пальцем, написал на бумажке – не забудь, озвучка! – и, помахав в воздухе рукой, уставился в монитор. На студии на каждом шагу встречались знакомые, друзья, студия жила своей жизнью, готовились в летние экспедиции, кругом царил веселый беспорядок и суматоха. Мона была здесь – как дома. Но она почувствовала какое-то легкое, едва заметное отчуждение – хотя по-прежнему ловила на себе восхищенные и завистливые взгляды, но что-то изменилось. Как будто кто-то отнял у нее власть. Она стала такой же, как и все, пусть и необыкновенно красивой, но – такой же.
На Архарова