Последняя репродукция. Дмитрий Герасимов
Читать онлайн книгу.
и его собственные коллажи и рисунки с меняющимися датами напоминали ему, как давно он перестал заниматься настоящим делом. В такие минуты Федору по-настоящему было худо. Он глотал теплую водку из стакана, в котором обычно замачивал кисточки и перья, и постанывал от безысходности и тоски.
Неожиданно все изменилось. Жизнь заиграла новыми красками, и даже безликие полосы еженедельника, утыканные лосевскими коллажами, не вызывали острое чувство тоски и жалости к себе. Федор влюбился. Безоглядно и всерьез. Девушку звали Света, и она была частым гостем полубогемных вечеринок, устраиваемых бывшим однокашником Лосева, а ныне востребованным дизайнером по интерьеру Пашкой Кубиком. Лосева приглашали на такие посиделки не часто.
– Пойдем, поиграем в «кубики»!
Он приходил охотно, сидел на диване, потягивая пиво, жмурился, как кот, и даже с азартом принимал участие в обсуждении нового фильма, который еще не видел и название которого ему ничего не говорило. Его забавляла эта игра. Он веселился в душе, наблюдая, как взрослые и солидные люди слушают его реплики и комментарии к фильму, кивают ему, надувая щеки, и вздыхают глубокомысленно:
– Тонко подмечено…
– Верно схвачено…
Света тоже внимательно слушала Лосева, но – как ему показалось – поняла его игру и сидела молча, улыбаясь одними глазами. Федор проводил ее домой, а на следующий день понял, что хочет видеть ее снова и снова.
– Тебе надо бросать эту никудышную работенку, – сказала она как-то утром, спустя месяц после их знакомства, прихорашиваясь перед зеркалом, пока Лосев еще дремал в постели. – Ты должен зарабатывать приличные деньги, а не прозябать в своей задрипанной редакции. Я говорила с одним приятелем Кубика. Он может помочь тебе взять место в парке Горького.
– Что? – переспросил Федор, зевая и блаженно потягиваясь. – Какое еще место?
– Портретисты! Ты что, не знаешь? Это блатная и прибыльная должность. Туда без знакомств и без опекунов даже соваться бессмысленно. Сидят дядечки перед мольбертом и рисуют карандашом отдыхающих. Двадцать минут – и купюра в кармане. В конце дня делишься заработком с опекуном. Остальное – твое. На жизнь хватает.
Она подошла к кровати и наклонилась над улыбающимся Лосевым. Тот притянул ее к себе. Она уклонилась игриво, но тут же вновь коснулась губами его уха:
– Что скажешь, милый?
Федор закрыл глаза и с силой опустил обе руки на кровать вдоль тела.
– На жизнь хватает? Ну, значит, буду портретистом в парке культуры… и отдыха.
Как давно заметил один остряк, там, где начинается отдых, заканчивается всякая культура. Заработки в парке перед мольбертом оказались действительно неплохими, но «рваными», то есть непостоянными. Бывало, Лосев просиживал впустую по пять-шесть дней на своем складном табурете и даже с сожалением вспоминал оставленный в редакции кабинет. Но через какое-то время количество желающих «нарисоваться» увеличивалось, и Федор едва успевал