Наш ректор сущий ангелок,

      Такой очаровашка, право —

      Приятно пухлый, невысок,

      Добрее сытого удава.

      От дел заплечных он далёк,

      Но если надобна р-распр-р-рава,

      Но если нужно в порошок,

      То есть на то подлец Варавва…

      Евреев велено опять

      Во Втузы-ВУЗы не пущать —

      Чего жидов учить бесплатно!

      Известно всем давным-давно,

      Не юдофоб наш ректор,

      н-но…

      Начальством быть уж так приятно!

      Не молод я, и ты не молода.

      Горчат заметно первые итоги.

      Не правда ли, на жизненной дороге

      Старалась ты разумной быть всегда.

      Не молод я, и ты не молода,

      И нам не светит счастье в эпилоге.

      Признаюсь, что на жизненной дороге

      Давал я волю чувствам иногда.

      А, впрочем, иногда ли… Иногда ли?!

      События нас редко баловали,

      Хотя и не убили наповал.

      О если бы мы начали сначала!

      Ты меньше бы рассудку доверяла,

      А я бы волю чувствам не давал.

      Весь мир тюрьма, один сплошной острог;

      В остроге всевозможные режимы,

      И каждому из нас мотать свой срок…

      Не знаю лишь одно, за что сидим мы?

      Весь мир тюрьма, и быт её жесток,

      И муки иногда невыносимы.

      Порой пускаем пулю мы в висок…

      Не знаем лишь одно – куда бежим мы?

      Весь мир – суть несусветная тюрьма,

      И в ней режимы разные весьма,

      И в каждом пребывание не сладко.

      Но кое-кто, не бедствуя, живёт.

      Хотел бы знать, кому от сих господ

      Досталась соблазнительная взятка?

      Ты снова далеко… И вот уже опять

      Горит моя душа к тебе одной враждою.

      Я без тебя привык существовать

      И я ко многому привык, живя с тобою.

      Супружеская жизнь – совсем не благодать.

      Со мною тяжело, я этого не скрою.

      Но как умеешь ты мне душу потерзать!..

      Но вот ты далеко, а я горю враждою.

      Казалось бы, должно всё