Выносится в толпу Святая Плащаница.

      Все расступаются, склоняясь перед ней.

      Я слышу тихий плач. Заплаканные лица

      Мне видны сквозь огонь бесчисленных свечей.

      Свершилось! Кончены предсмертные

      страданья.

      Умерший на Кресте положен в гроб Христос.

      И в пенье клироса мне слышится рыданье,

      И я роняю сам скупые капли слез.

      Плачует Дева, Распента зря…

      Крвава заря

      Чует:

      Земнотряси гробы зияют зимны.

      Лепечут лепетно гимны

      В сияньи могильных лысин.

      Возвысил

      Глас, рая отвыкший, адов Адам:

      – Адонаи! Адонаи! —

      Гуляют,

      Трясясь могильно, старцы,

      Отцы и деды;

      Вселяют

      Ужас и радость ходильцы прохожим.

      Зрите, пророки:

      Оки

      Девы без бури —

      Синее кобольта и берлинской лазури!

      Сине сползло на щеки,

      Синеет пречистый рот!..

      Народ

      Любимый,

      Разве в разбега зигзаг

      Не чтется могиле могила?

      Хлестко

      Рванулась завесь святая…

      Молила,

      Распента зря, жестко

      Жестоковыйных железных…

      Адонаи!

      В безднах

      Остановился вир синий.

      Павлиний

      Луч рассекают кометы,

      С петель сорвные!

      Деве сердце вонзло пронзило

      Копье, и меч, и трость.

      Моли, да подаст Тебе силы

      Тлени тенной Гость.

      О, как бьется

      Голубь сердный,

      Страж усердный

      Божьей Мати!

      Вот склонилась,

      Вот скорбнилась,

      К бледну палу

      Вот упала.

      А над Девьей млстивной главой,

      Как плаканный у мытаря золотой,

      Звезда восстала!

      Божественный на Божием престоле;

      Христос на небо, высше всех светил,

      В Свое отечество, туда, отколе

      Сошел на землю, в славе воспарил.

      Своих же не покинул Он в неволе,

      Их не оставил в узах темных сил;

      Нет! слабых их и трепетных дотоле

      Неколебимым сердцем одарил.

      И