Места не тронуты от века,

      Долины, горы теж видать:

      И я путь Бога-человека

      Дерзаю сердцем угадать.

      Что ж, шел ли здесь Он одинокий?

      Где след Его пречистых ног?

      На чем покоил взор глубокий?

      Чем утешать себя Он мог?…

      И жаль мне глубоко и больно

      Его, скорбящего в пути;

      И пал бы я пред Ним невольно,

      Чтоб в Нем же мир себе найти….

      Или он был с учениками,

      Пред ними шествуя всегда,

      И кротким взором и речами

      К ним обращался иногда?..

      Иду я мысленно за ними,

      В душе моей любовь и страх;

      И всеми чувствами своими

      Слежу их лица, взоры, шаг.

      Восходят горы, сходят долы,

      Но не влекут глаза мои:

      Я сердцем слушаю глаголы

      О Боге, милости, любви…

      О, всесвятейшия явленья,

      Неуловимыя вполне!

      Как редко вы и в помышленья

      Теперь слетаете ко мне!

      Душа давно уж опустела,

      Как эти горы и холмы;

      Ни чувств, ни помыслов, ни дела,

      Лишь пропасть непроглядной тьмы.

      И совесть тяжкой возмутилась;

      И страх, и трепет на меня;

      И голос смерти слышу я…

      Но вот Вифания открылась!

      Вифания! приют Того,

      Кто был гоним всегда мятежно!

      Как ты покоила Его

      И как тебя любил Он нежно!

      Что Он любил, того уж нет, —

      Ты сирота теперь прямая;

      Но все ж в тебе, как тайный свет,

      Сияет нам любовь святая.

      Вифания! где с каждым днем

      Росли и вера и смиренье,

      Где светлой памятью о Нем

      Дышало каждое мгновенье.

      Едва взойдет Он в твой покой —

      Уже у ног сидит Мария

      И речи кроткия, благия

      Внимает сердцем и душой;

      И, не сводя молящих взоров,

      Сидит, не ведая поры;

      Что ей до пищи, до укоров

      Многозаботливой сестры!

      Для ней – едино на потребу:

      Не проронив бы ничего,

      За Ним лететь душою к небу,

      В святую родину Его,

      Или, порою, за речами,

      Заплакав сладко перед Ним,

      Упасть к ногам Его самим,

      Омыть их чистыми слезами…

      Вифания! приют Того,

      Кто на земле не знал приюта,

      Но где божественность Его

      Явила всем одна минута.

      Вот Он стоит там, за селом;

      Ученики, толпа народа;

      Пред ними гроб в скале, на нем

      Великий камень; плач у входа —

      Рыдают сестры: в той скале

      Их Лазарь, брат их, друг душевный!

      Один он там, в глубокой мгле;

      Уже смердит – четверодневный!

      И все почившаго друзья

      Поникли в горести жестокой;

      И Он – Источник бытия —

      С слезой в очах неодинокой…

      В