Оскомина. Леонид Бежин
Читать онлайн книгу.
пошла гулять, как девка с матросом, – от одного выступления к другому.
Позднее по итогам совещания была выпущена брошюра «Против реакционных теорий на военно-научном фронте (критика стратегических и военно-научных взглядов профессора Свечина)». У деда эта брошюра была, и он особенно негодовал даже не по поводу того, что эти господа называют критикой откровенное шельмование своего противника.
Нет, его особенно возмущало, что изгаляются по адресу того, кто лишен возможности им ответить, поскольку на данный момент находится… то ли в Ницце, то ли в Баден-Бадене, а говоря точнее, в трудовом исправительном лагере, где ему устроена и Ницца, и Баден-Баден, вместе взятые.
В феврале 1931 года Свечин был арестован и приговорен, о чем Тухачевский прекрасно знал и воспользовался случаем, чтобы свести с ним счеты. Попробовал бы он это в открытом бою! Только попробовал бы, и Свечин, блестящий оратор, разнес бы его в клочья.
А тут пожалуйста… некому было даже робко возразить, не то что вступать в открытый бой. Барышни в юбках и блузках сторонникам Свечина по досадному недоразумению забыли прислать приглашения. И в хлопотах запамятовали позвонить. Запамятовали? Ах нет, извините, у них нет телефона, и причина только в этом.
«Забыли прислать, а это, господа, уже подлость!» – бушевал дед. Он сам бы примчался в Ленинград – защищать Свечина, негодовать, возмущаться, срывая голос, – примчался, если б знал, что там творится.
Глава четвертая. Группа военных
Перепиши на имя Сталина
Примчался бы, хотя и был занят тем, что пытался, используя все свои связи, дружбы и знакомства, вызволить Свечина. Ради этого ходил к Борису Михайловичу Шапошникову, будущему маршалу, блестящему теоретику, разделявшему многие взгляды Свечина, а его самого считавшему самым выдающимся военным мыслителем эпохи.
Шапошников деда хорошо знал и принял без всяких отлагательств.
– Садись, Гордей Филиппович. – Шапошников пододвинул ему стул и предупредил: – Осторожно, шатается, и спинка не держится. Все никак не починю. Мое положение тоже, знаешь ли… шаткое. Но ничего, держусь. Чем обязан?
– Ты мне нарочно этот стул?.. Как предупреждение?
– Считай, что так. Чем обязан? – повторил Борис Михайлович свой вопрос, словно первый раз задал его так, что на него можно было и не ответить.
– Свечин арестован.
– Знаю. И уже хлопочу о нем по мере моих возможностей.
– А тут еще Тухачевский… с его совещанием…
– И об этом слыхал. Тухачевский расчищает себе дорогу к вершинам и устраняет конкурентов. Хочет маршалом стать. Бойся его.
– Я вот письмо написал от имени академии. Никто не хотел подписывать, хотя совсем недавно жали руку Александру Андреевичу, чуть ли не обнимались, демонстрировали дружеские чувства. Всего пять подписей-то и собрал.
– На чье имя письмо?
– На ваше.
– Перепиши на имя Сталина. Он Свечина ценит и так просто не отдаст.
– Значит,