Ее называли золотой царицей и венцом владык. О ней говорили, что она храмовая шлюха и город пыли. В действительности имя у столицы было куда скромнее,.

      Грязная и разукрашенная, как старая проститутка, она разлеглась в устье великой реки Лахиджа́н, по которой кровь Анха́рского царства течет с заснеженных Зубов Амма́т. Говорили, что во всем мире нет города больше, многолюднее и прекраснее ее.

      Сюда приезжали грубые северяне в остроконечных, отороченных мехом шапках, которые смешивают свою кровь с конской и называют своих скакунов боевыми братьями. В нее съезжались учтивые дакха́ни из закатных царств – с золотой краской на веках и накладными ногтями из бронзы и бирюзы. Хитрые и молчаливые торгаши-южане, которые прячут волосы под платками и строят горные города для чародеев. С востока приходили странные люди, у которых мужчины идут в бой, полностью закованные в металл и верхом на одетых в броню лошадях.

      Иль Амма́р вступил в этот город просителем.

      Его повозку влекли по Дороге Царей двенадцать быков, укрывавший от солнца полог был усеян жемчугами, и он ехал в Золотой дворец, сопровождаемый криками толпы. Проситель, жених… Столица схоронила уже три десятка мужей, и только половина из них умерла своей смертью.

      – Этот город – сердце Царства.

      Наместник едва расслышал своего спутника. Фахи́з Иль Фахж, его посланец при дворе бывшего Царя Царей, это он привел своего господина к самому подножию трона.

      Подобно миражу, в жарком мареве над холмами дрожали очертания дворцовых стен – и ветер с моря нес гнилостную вонь тухлой рыбы. Из окон беломраморных зданий были вывешены знамена и гирлянды цветов – но над сточными канавами кружили мухи, и копыта поднимали над мостовой облачка бурой пыли.

      – Эти люди – кровь Царства, – продолжал посол. – Помашите им рукой, господин. Скоро вы будете править ими.

      Наместник поморщился.

      Гулкий рык огромных, как десяток воинов, барабанов заглушал крик толпы, но Иль Аммару казалось, что вслед ему летят как приветствия, так и проклятия. Каждое утро в трущобах Клубка находили заколотые, зарубленные, растерзанные тела, и единственной их виной были слова против единого бога.

      – По-моему, меня приветствуют не слишком радостно…

      – Они отчаялись, – мягко ответил его собеседник. – С тех пор, как Царь Царей погиб, не оставив наследника, каждый князь норовит отхватить что-нибудь у соседа. Беженцы стекаются сюда со всего Царства, они ждут нового повелителя всем сердцем, но они растеряны и напуганы.

      Наместник все же вынудил себя улыбнуться и поднял руку в приветственном жесте. Толпа взвыла, и этот протяжный и долгий вой заглушил следующие слова советника.

      – Я