Как соломинкой, пьешь мою душу.

      Знаю, вкус ее горек и хмелен.

      Но я пытку мольбой не нарушу.

      О, покой мой многонеделен.

      Когда кончишь, скажи. Не печально,

      Что души моей нет на свете.

      Я пойду дорогой недальней

      Посмотреть, как играют дети.

      На кустах зацветает крыжовник,

      И везут кирпичи за оградой.

      Кто ты: брат мой или любовник,

      Я не помню, и помнить не надо.

      Как светло здесь и как бесприютно,

      Отдыхает усталое тело…

      А прохожие думают смутно:

      Верно, только вчера овдовела.

      Мне больше ног моих не надо,

      Пусть превратятся в рыбий хвост!

      Плыву, и радостна прохлада,

      Белеет тускло дальний мост.

      Не надо мне души покорной,

      Пусть станет дымом, легок дым,

      Взлетев над набережной черной,

      Он будет нежно-голубым.

      Смотри, как глубоко ныряю,

      Держусь за водоросль рукой,

      Ничьих я слов не повторяю

      И не пленюсь ничьей тоской…

      А ты, мой дальний, неужели

      Стал бледен и печально-нем?

      Что слышу? Целых три недели

      Все шепчешь: «Бедная, зачем?!»

      Я места ищу для могилы.

      Не знаешь ли, где светлей?

      Так холодно в поле. Унылы

      У моря груды камней.

      А она привыкла к покою

      И любит солнечный свет.

      Я келью над ней построю,

      Как дом наш на много лет.

      Между окнами будет дверца,

      Лампадку внутри зажжем,

      Как будто темное сердце

      Алым горит огнем.

      Она бредила, знаешь, больная,

      Про иной, про небесный край,

      Но сказал монах, укоряя:

      «Не для вас, не для грешных рай».

      И тогда, побелев от боли,

      Прошептала: «Уйду с тобой».

      Вот одни мы теперь, на воле,

      И у ног голубой прибой.

      Мне с тобою пьяным весело —

      Смысла нет в твоих рассказах.

      Осень ранняя развесила

      Флаги желтые на вязах.

      Оба мы в страну обманную

      Забрели и горько каемся,

      Но зачем улыбкой странною

      И застывшей улыбаемся?

      Мы хотели муки жалящей

      Вместо счастья безмятежного…

      Не покину я товарища

      И беспутного и нежного.

      Весенним солнцем это утро пьяно,

      И на террасе запах роз слышней,

      А