Страсти по Филонову. Сокровища, спасенные для России. Александр Мосякин
Читать онлайн книгу.
попытка переправить за границу коллекцию И. Осипова, оцененную в полтора миллиона рублей. Тогда это были огромные деньги. Автомобиль «Волга» (ГАЗ-24) стоил 15 тысяч рублей, а трехкомнатная квартира в Москве – от 80 до 100 тысяч. А тут полтора миллиона! И способ контрабанды был хитроумный, а подсказал его Моисею Залмановичу (или Захаровичу, как он любил себя величать) работник таможни. Потом, на следствии, Поташинский рассказал: «Я был знаком с таможенником и спросил его, а как определяется в книге контрабанда? Он показал мне: вот так – открывается книга, и мы смотрим, в корешке спрятано что-нибудь или нет».
Поташинский понял, что таможенники осматривают просвет в корешках книг, где бывает полость и можно вложить что-либо, а обложки книг или папок с репродукциями не вскрывают – за редкими исключениями, когда на то имеются веские основания. Во времена «железного занавеса» бандероль была, пожалуй, единственным в СССР почтовым отправлением, не подвергавшимся тщательному досмотру. И ушлый мошенник решил этим воспользоваться, тем более что имел профессиональные навыки переплетчика. Поташинский начал вшивать добытые им разным путем картины и рисунки известных мастеров – целые или разрезанные на части[10] – в дешевые деревянные панно, альбомы и папки с репродукциями картин из музеев СССР, с портретами советских писателей и прочей «белибердой» и переправлять эти бандероли в Израиль своему тестю Эфраиму Лесову. Тестем Поташинский обзавелся по расчету: чтобы получить надежный почтовый ящик в Иерусалиме, он женился на его дочери – Лидии Фреймовне Лесовой, а потом уж начал забрасывать тестя бандеролями с безобидными сопроводительными письмами.
Поначалу ничего не подозревавший тесть недоумевал: «Вчера получил бандероль, которую, видимо, прислал Миша. Это уже было видно по внешнему оформлению таким количеством чудесных марок, больше чем на 6 р. 50 коп. Это ведь очень дорого, здесь за все портреты не выручить столько, они неинтересны, разве если только есть особый смысл для Миши». Потом тесть стал горячиться: «Мне кажется, что Миша мог бы найти лучшее применение для посылки бандеролей». Затем в письмах зазвучало явное раздражение: «Не буду вдаваться в критические замечания, но мне жаль денег, которые вы тратите на авиабандероли. Ведь среди них есть такие, которые можно назвать ужасной халтурой, например „Картины Русского музея“ и даже „Лесные обитатели“».
На это следовал деловой совет зятя: «Глубже вникай в содержание».
Лесов: «О каких книгах ты говоришь, советуя глубоко вникнуть в содержание? Миринка (жена Лесова. – А. М.), о каких таких книгах говоришь, что я не могу по-настоящему вникнуть в их содержание?»
Поташинский: «Читай внимательнее».
Лесов: «Письма Ваши читаю внимательно и полагаю, что для их понимания вовсе не обязательно быть Сократом, они доступны простому Ваньке».
Так продолжалось больше года. И вот когда тесть, добитый очередным подарком «рехнувшегося» зятя, чуть было не начал крыть
Одной из жертв мошенника стала картина Б. Д. Григорьева «Дом под деревьями» (1918), которую Поташинский разрезал на четыре части.