Аэростаты. Первая кровь. Амели Нотомб
Читать онлайн книгу.
возродить магию и бросила через несколько минут: “Бесполезно, теперь это будет сплошная фальшь”. Тринадцать лет я жила как в сказке, и хватило пустяка, чтобы волшебство растаяло. Это было непоправимо.
Поэтому в пятнадцать, когда я прочла “Превращение”, оно стало для меня откровением. Проснуться однажды утром в образе гигантского насекомого – да, все происходило именно так. В других романах переходный возраст выглядел сплошной фикцией: они повествовали только об уцелевших на Сомме. До Кафки никто не осмеливался сказать, что пубертат – это мясорубка.
Мне казалось, что у Пия отрочество кошмарное, не сравнить с моим. У нас с ним все складывалось по-разному, но он не может не узнать себя в Грегоре Замзе.
Доната расспрашивала меня о семействе Руссеров, умирая от любопытства. Когда я рассказала ей, что встретилась с мадам, она засыпала меня вопросами и при каждом моем ответе выла от смеха. Я не стала напоминать ей про соринку в своем глазу и бревно в чужом, хотя это естественным образом напрашивалось.
– Зря я прочел четвертую сторону обложки. Узнав, что героя зовут Грегуар, я чуть не отшвырнул книгу. У меня такая аллергия на отца, что если мне даже случайно попадается его имя, я сразу начинаю чесаться.
– Его зовут Грегор, а не Грегуар.
– В моем издании имя тоже переведено на французский, поэтому он там Грегуар. В общем, я все-таки прочел книгу залпом – по-другому ее читать невозможно.
– Согласна с вами.
– То, что там написано, – правда от первого до последнего слова. Я все время повторял про себя: “Вот-вот, так и есть, так оно и есть”. Все так реагируют?
– Насчет всех не знаю. Что касается меня, то я реагировала, как вы.
– Хоть вы и девушка?
– Разумеется, – засмеялась я.
– Не обижайтесь. Единственная женщина, которую я знаю, – это моя мать. Не беспокойтесь, я никогда не судил по ней обо всех женщинах.
– Переходный возраст у девочек проходит иначе, чем у мальчиков, но он такой же мучительный, если не хуже.
– Почему вы мне это рассказываете?
– Потому что вы только что прочли “Превращение”.
– Ну и что? Это не про переходный возраст.
– Да?
– Это про участь, уготованную сегодня личности вообще. Ваша трактовка слишком оптимистична. Быть вынужденным забиваться в угол как раненое насекомое, беззащитное перед первым встречным хищником, то есть почти перед всеми, – удел не только подростков.
– Что вы об этом знаете, Пий?
– Что вы об этом знаете, Анж? Девятнадцать лет – еще тоже отрочество.
– Я считаю себя взрослой с тех пор, как мне исполнилось восемнадцать.
– Вы думаете, и другие так вас воспринимают?
– Мне достаточно моего мнения.
– Вы смешная. И что, теперь, когда вы взрослая, вам лучше?
– Мы здесь не затем, чтобы говорить обо мне.
– Да, удобная увертка. А я убежден, что вам так же тошно, как три года назад.
– Я жива.
– Хороший ответ на мой