В зарукавнике Марфа Богу молилась,

      Рукавом горючи слезы утирала;

      За окошко она наклонилась,

      Голубей к себе на колени сзывала.

      «Уж вы, голуби, слуги Боговы,

      Солетайте-ко в райский терем,

      Вертайтесь в земное логово,

      Стучитесь к новоградским дверям!»

      Приносили голуби от Бога письмо,

      Золотыми письменами рубленное;

      Села Марфа за расшитою тесьмой:

      «Уж ты, счастье ль мое загубленное!»

      И писал Господь своей верной рабе:

      «Не гони метлой тучу вихристу;

      Как московский царь на кровавой гульбе

      Продал душу свою Антихристу…»

      А и минуло теперь четыреста лет.

      Не пора ли нам, ребята, взяться за ум,

      Исполнить святой Марфин завет:

      Заглушить удалью московский шум?

      А пойдемте, бойцы, ловить кречетов,

      Отошлем дикомытя с потребою царю:

      Чтобы дал нам царь ответ в сечи той,

      Чтоб не застил он новоградскую зарю.

      Ты шуми, певунный Волохов, шуми,

      Разбуди Садко с Буслаем на-торгаш!

      Выше, выше, вихорь, тучи подыми!

      Ой ты, Новгород, родимый наш!

      Как по быльнице тропинка пролегла;

      А пойдемте стольный Киев звать!

      Ой ли вы, с Кремля колокола,

      А пора небось и честь вам знать!

      Пропоем мы Богу с ветрами тропарь,

      Вспеним белую попончу,

      Загудит наш с веча колокол, как встарь,

      Тут я, ребята, и покончу.

      В синих далях плоскогорий,

      В лентах облаков

      Собирал святой Егорий

      Белыих волков.

      «Ой ли, светы [ратобойцы],

      Слухайте мой сказ.

      У меня в лихом изгойце

      Есть поклон до вас.

      Все волчицы строят гнезда

      В муромских лесах.

      В их глазах застыли звезды

      На ребячий страх.

      И от тех ли серолобых

      Ваш могучий род,

      Как и вы, сгорает в злобах

      Грозовой оплот.

      Долго злились, долго бились

      В пуще вы тайком,

      Но недавно помирились

      С русским мужиком.

      Там с закатных поднебесий

      Скачет