Римское и современное уголовное право. А. И. Бойко
Читать онлайн книгу.
– majestas populi Romani (величие царственного народа). Закономерным потому, что эта политико-правовая конструкция быза заказана самой жизнью – территориальными приращениями и крепнущим политическим могуществом Рима, консолидировавшими нацию, да республиканскими порядками. Первоначально субъектами de majestate признавались только высшие должностные лица: сенаторы, магистраты. Позже понятие этого преступления расширилось до уровня perduellio, увеличилась и палитра субъектов. С переходом к монархической форме правления начались атаки на общенациональную икону (majestas populi Romani), и первым здесь был Сулла. “Знаменитый диктатор, – писал дореволюционный романист, – отождествил себя с государством, то есть совершающий преступление de majestas, совершал его не против народа, не против государства, а против личности диктатора”. И далее: “Следовательно, природа преступления de majestate была извращена Суллой, и после него никто не отважился восстановить настоящее значение этого преступления: со времени Суллы majestas принадлежит тому, кто стоит во главе государства, но не народу” [17]. Сегодня это суждение если не оспаривается, то уточняется: утверждается, что нет нормативных подтверждений коварных помыслов Суллы и его последователей. “Величие императора не подменяет собой величия Римского государства и народа, а является составной частью этого величия… с эпохи Юлиев-Клавдиев и до IV в. lex Julia maiestatis не претерпел существенных изменений с точки зрения как толкования самого понятия crimen maiestatis, так и сферы действия данного закона. Несмотря на то, что процесс отделения fas от ius, божественного от человеческого, начался еще с так называемой ромуловой эпохи, эти понятия по-прежнему тесно переплетались в законе об оскорблении величия, а процессы об оскорблении по-прежнему носили не только политический, публичноправовой, но и сакральный характер” [18].
Другими категориями публичных деликтов в республиканский период числились посягательства на нравственность (сводничество, кровосмешение, гомосексуализм, многомужество, прелюбодеяние, или, по-современному, изнасилование, внебрачное сожительство с замужней женщиной) и преступления против религии (обыкновенное святотатство, но не богохульство). Христианство со штатом поводырей еще только утверждало себя в империи, а потому защита от оскорблений возлагалась на самих небожителей. Римляне на рубеже эпох искренне верили в то, что боги оборонятся и сами: deorum injuriae, diis curie.
Вообще республиканский период унаследовал от предыдущего этапа одну мерзкую вещь – почти полную неопределенность в вопросах уголовного права. За пределами скромного текста Leges XII tabularum публичные и частные деликты находились в полной власти, а точнее, во власти произвола магистратов. Их деятельность по справедливости оценивается двояко, но в большей мере положительно. Ведь постоянные судебно-следственные комиссии вытеснили из уголовного судопроизводства неповоротливые народные комиции и очень сильно преуспели в дополнениях к законам (настолько, что современники откликнулись специальным понятием nudum jus Quiritium – голое право, обесцененное правотворческой активностью преторов и эдилов). Вступая