– Вы парусов сегодня шить не будете, Игнатий Савельич?

      – Какие ж паруса? Кузов сбить сперва надо, да прошпаклевать, да закрасить. А там и до парусов доберемся. Имя придумали?

      – «Немо». Капитан был такой подводный у Жюля Верна. В честь него и назовем. Я вам прочитать потом дам. Очень интересная морская повесть.

      Игорь вынул из кармана куртки томик Пушкина и перелистал отмеченные бумажными закладками стихи. Все про морское. Ведь неинтересно же матросу сухопутные стихи слушать.

      Детский голос звенел-переливался. Медленно и чисто произносил слово за словом, чтобы ни одна строка не пропала.

      Матрос прослушал до конца, в паузах вколачивая гвозди в кузов детского корабля.

      – Стишки ничего, – похвалил он.

      – Я спишу для вас, Игнатий Савельич, хотите? А это – «Арион».

      – Священник, что ли, писал? – спросил матрос, когда Игорь после последней строчки перевел дух.

      – Почему священник?

      – Да ведь он ризу свою влажную на солнце-то сушил…

      – Какой же Пушкин священник?! – Игорь горестно развел руками. Ведь вот странно. Чего только Игнатий Савельич не знает, чего не умеет, а дойдет дело до стихов, он вроде пятилетнего мальчика. Даже досада берет.

      – Совсем не священник. Он это про себя иносказательно писал. Все было хорошо, был счастлив, пел, и вдруг судьба все опрокинула, налетела, как буря… Но он уцелел и не потерял бодрости. А «риза» – это вроде плаща, широкая одежда, которую поэты носят. Поняли?