На горных вершинах снега и туманы

      касаются неба, встречаясь с зарёй,

      и тишь разливается сладостно-странно

      над бешеным миром, где бешеный рой

      людей, омрачённых заботами века,

      безликой походкой несётся на бал.

      Где алчность сжигает внутри человека,

      где сам человек свою суть растерял.

      Но горным вершинам, где снег и туманы,

      где близкое небо с прекрасной зарёй,

      всё бешенство мира поистине странно,

      но вьётся вокруг человеческий рой…

      В немое пространство впивается спутник,

      Земле посылая искомый сигнал,

      а в вольной степи озадаченный путник —

      потерянный ветер, что долго играл

      с лиловыми тучами, трогает травы,

      весне предлагая разумный совет:

      в течение месяца дать переправу

      зелёным побегам на солнечный свет.

      А декабрист цветёт в Тольятти,

      бросая в март последний цвет.

      Он видит, как на серой глади

      зима рисует свой ответ

      прощальным снегом. Это значит —

      Галина стих напишет вновь:

      «А декабрист цветёт и плачет,

      прощая зимнюю любовь…»

      Бегут ручьи – прохладны струи,

      газон таинственно оброс

      зелёной травкой. Грянут струны

      грозы весенней и вопрос

      к метелям мигом разрешится.

      Строку хозяйка правит вновь:

      «А декабрист цветов лишится,

      прощая зимнюю любовь…»

      На степной бурьян налетел огонь,

      полыхнула степь ярким пламенем,

      разошёлся вдруг, забуянил конь,

      поскакал вперёд с русским знаменем!

      Восседал в седле молодой боец,

      молодой боец – необученный.

      «Не лети в него за спиной, свинец,

      не лети, снаряд, лихом крученный!

      Помоги же, степь, разверни коней,

      разъярённых злом тёмных всадников!» —

      помолилась мать… Сколько грозных дней

      провела без сна и без праздников.

      Да какое там! Сердце мается!

      Обливается кровью стынущей.

      Вот сынок лежит… Поднимается,

      говорит во сне, словно сгинувший…

      «Не бывать тому! Отойди-ка, смерть!

      Забери меня лучше грешную!» —

      причитает мать и в окно смотреть,

      может быть, придёт в пору вешнюю…

      Разлилась вода по родным лугам,

      зеленеет лист милой яблоньки,

      сын в окно стучит: «Отворяй мне, мам!»

      «Ох, сынок. Родной! Милый! Маленький!»

      Ломают лёд лучи светила,

      хрустят торосы, словно кость.

      Весна