В дебрях Маньчжурии. Николай Байков
Читать онлайн книгу.
очевидно, было съедено хищником. Здесь же валялись обрывки одежды охотника, изодранные в клочья. Тут же, на земле, пропитанной кровью, лежал красный кисет с табаком и коробка спичек, – все было раздавлено, и спички рассыпались.
Вот все, что осталось от охотника Арсеньева, с которым мы не раз промышляли зверя в тайге Лао-лина и делили радость и горе охотничьей жизни.
Волчок, несмотря на наш зов, держался в стороне и не подходил к страшному для него месту. Он сидел в отдалении, пока мы возились с укладыванием остатков в принесенный с собой мешок, и завывал тонко и жалобно, поднимая свою острую мордочку кверху.
Наевшись до отвала, хищник тут же лег отдыхать, и место, где он лежал, также протаяло до земли, резко обрисовывая его колоссальную фигуру.
Судя по следам, тигр был очень крупный и вес его мог достигать 320 килограмм.
Встреча охотника с тигром произошла в первый же день охоты, таким образом, до того дня, как мы сюда пришли, прошло уже трое суток, и свежих следов зверя не было. Для нас стало очевидным, что преследовать его бесполезно, а потому, пройдя по следам еще до двух километров, мы повернули назад, к тому месту, где оставили мешок с печальными остатками человека.
Солнце уже перевалило за полдень и ярко светило с вышины безоблачного синего неба. В лесу было тихо и безмятежно-спокойно. Величественная природа, прекрасная в своем суровом покое, была безмолвна и равнодушна. Над вершинами деревьев, каркая, летали вороны. Они чуяли добычу и беспокоились.
Пашков, вначале разговорчивый, теперь стал угрюм и молчалив по сосредоточенному его виду можно было судить, что он многое переживает в своей бесхитростной, несложной душе; катастрофа с товарищем произвела на него потрясающее впечатление.
– Я чувствовал, что Арсеньеву несдобровать, – говорил он сам с собой, усиленно раскуривая коротенькую трубку носогрейку, – так оно и вышло. Да, от судьбы не уйдешь. Что кому положено, то и будет. Видно, его уж такая планида.
Философские реплики Пашкова изредка прерывались завываниями Волчка, чуявшего что-то грозное и неотвратимое.
Собрав все остатки погибшего и клочки его одежды в мешок, мы возвращались обратно к линии железной дороги. Солнце склонялось уже к западу, и вечерние тени в тайге удлинились и потемнели. Мы быстро спускались с крутого гребня Бейшилазы. Пашков нес наши винтовки; у меня за плечами был мешок со страшной находкой. Мы шли без остановок, углубившись в свои думы. В лесу было тихо; слышались только постукивание дятлов и протяжный свист самцов-рябчиков.
До линии железной дороги оставалось уже немного. Мы вышли на последний перевал, откуда открылся чудный вид на широкую долину Май-Хэ, по которой извилистой лентой обозначалось полотно дороги, с его сооружениями, выемками, насыпями, постройками, станциями, полями и огородами. На востоке темнела своими дремучими кедровниками громада Лао-лина.
Ночь приближалась. Надо было торопиться. Немного отдохнув, мы начали спускаться с перевала.