Возвращение Орла. Том 2. Владимир Алексеевич Фадеев
Читать онлайн книгу.
остова, поплывём на расстеленном по водной глади плаще… один святой плыл быстрее корабля, от которого он отстал, на сломанной веточке…»
«Ба, да это ж святой Брендан, ему сегодня память! – узнал Семён. – Ирландский мореплаватель. Старовер, наверное, вот и объявился».
Брендан, в старых лаптях и в русских портах смазывал каким-то вонючим салом швы кожаных лоскутов, которыми было обтянуто его корыто.
– Как же ты на этом поплывёшь?
– С божьей помощью. И не один я, нас вон семеро и вина бочка.
«Нет, не старовер…»
– Тогда конечно. Всемером, да с божьей помощью, да с бочкой вина…
– Вы разве не так собрались?
– Мы на корабле, двухпалубном, трёхмачтовом, да ещё 22 шестифунтовые пушки.
– Пушки вам на кой? С пушками бог вас не пустит.
– Куда не пустит?
Брендан бросил на Семёна изумлённый взор.
– Как куда? На блаженные острова. Вы разве не к ним? Тогда и затевать незачем, сидите на берегу, утонете иначе.
– Сам-то не утонешь?
– Я – Мореплаватель. Меня фоморы плавать учили.
– Поморы?
– Фоморы, великаны-боги, они всем морякам моряки.
– Так это ж наши… земляки, поморы!
Брендан прекратил мазать.
– То-то и смотрю – похож, белобрыс и глуп.
– Как же у тебя поморы, боги – глупые?
– Глупые… такую землю оставили… удержи теперь без них.
– Далеко ли… острова блаженные? Плыть до них сколько?
– Жизнь…
– Не заблудитесь в пространствах?
– Мы не плаваем в пространствах, мы пространствами гребём.
– Да ты поэт!
– А ты разве не поэт?
– Поэт… как ты узнал? Я и не печатался нигде…
– И хорошо, что не печатался. Молодых литераторов печатать нельзя. Только портить.
«Э! Да это не Брендан, это ж Андрей Васильевич Скалон! – он ещё раз всмотрелся в лицо мореплавателя, – конечно, Скалон». Его литературный учитель, охотовед, природолюб, только он мог так сказать о молодых литераторах, а уж тем более о поэтах, которых он не любил – не потому что сам был прозаиком, а потому что был фундаментальным человеком и лёгких стихоплётов, пропеллером гоняющих по бумаге драгоценные слова, ставил куда ниже «настоящих писателей», которые, говорил, не боясь двусмысленности, пишут не пропеллером, а задницей, жопой: садятся и пишут.
– Сами они этого не понимают, закон, как там у вас… да – Гёделя, – «а может не Скалон, откуда бы охотоведу знать про Гёделя?» – но печатать молодых – это даже не бражку пить, а дрожжи жевать, и противно, и живот пучит, – «Скалон, Скалон!» – ведь тем, что ты пишешь, ты создаёшь мир, не в переносном смысле, «мир художника такого-то», а настоящий, вот этот самый.
«Какой же Скалон? Это сам Господь!»
И, как в подтверждение догадки, Бог по-хозяйски постучал ступнёй в изношенном лапте по Земле:
– Вот этот самый мир!
– А я думал, что его создаёшь Ты.
– Мне-то чем его создавать? У меня и