Как часто ночью в тишине глубокой

      Меня тревожит тот же дивный сон:

      В туманной мгле стоит дворец высокий

      И длинный ряд дорических колонн;

      Средь диких гор от них ложатся тени,

      К реке ведут широкие ступени;

      И солнце там приветливо не блещет,

      Порой сквозь тучи выглянет луна,

      О влажный брег порой лениво плещет,

      Катяся мимо, сонная волна;

      И истуканов рой на плоской крыше

      Стоит во тьме один другого выше.

      Туда, туда неведомая сила

      Вдоль по реке влечет мою ладью,

      К высоким окнам взор мой пригвоздила,

      Желаньем грудь наполнила мою…

      . . . . . . . . . . . . . .

      . . . . . . . . . . . . . .

      Я жду тебя. Я жду, чтоб ты склонила

      На темный дол свой животворный взгляд;

      Тогда взойдет огнистое светило,

      В алмазных искрах струи заблестят,

      Проснется замок, позлатятся горы,

      И загремят невидимые хоры.

      Я жду; но тщетно грудь моя трепещет…

      Лишь сквозь туман виднеется луна;

      О влажный берег лишь лениво плещет,

      Катяся мимо, сонная волна,

      И истуканов рой на плоской крыше

      Стоит во тьме один другого выше.

                Супружества узы

      В то время не знали ни я, ни жена!

                Я сеял арбузы,

      И изредка их поливала она.

                Вот, знаете, эдак

      Спокойно я жил.

                (И дед мой и предок

      И батюшка сам ведь садовником был!)

                 О горе, одначе!

      Любовь нашу хитрый заметил отец!

                 Я сослан на дачу

      (И сам на какой я не знаю конец!).

                 Но Мануфактуру

      Сослали в Кронслот.

                 И думали сдуру:

      Туда он дороги, дурак, не найдет!

                 Однако дорогу

      В открытом баркасе в Кронслот я нашел!

                 Туда понемногу

      Я ездил и к милой садился за стол.

                 Однажды играя,

      Мы сели в баркас,

                 Пучина морская

      Имела приятное что-то для нас.

                 Оставя в покое

      И весла и роскошь надутых ветрил,

                 Я что-то такое

      С любовью старушке моей говорил.

                 Она мне внимала

      Любови