Мне снилось: на голом поле —

      ни адом назвать, ни раем,

      стоим как статисты, что ли:

      не спорим, не выбираем.

      Тут всё и без нас решили.

      И вот навсегда, навеки,

      прощаясь, уходят реки,

      бесследно уходят реки

      малые и большие.

      Небесная свежесть

      Зовется озоном.

      Я вижу: и счастье

      бывает сезонным,

      внезапным и кратким,

      как всякое счастье,

      рожденное небом,

      разбитым на части.

      И взгляду просторно,

      и не оттого ли

      так радует сердце

      дыхание воли.

      И ветром упругим

      к земле припадая,

      трепещет душа

      навсегда молодая.

      И сердце застилает смутной тенью

      не просто беспредметная тоска,

      а тщетные попытки обретенья

      какого-то другого языка.

      Вот так однажды двинешь со двора,

      оставив переплеск веселых пятен,

      и вдруг поймешь, что твой язык добра

      не всеми принят и не всем понятен.

      Так оторопь переживет вода,

      негаданно наутро обнаружив

      накрывшую ее коросту льда

      и отменившую весь мир снаружи.

      Но терпеливо в ледяной неволе

      безмолвная покоится река

      до лета, до тепла, до лучшей доли,

      как я – до обретенья языка.