Да! Я ушёл, куда уходят все.

      Моей судьбы закончилась тропинка.

      Я прожил жизнь. Морщины на челе.

      Я не одни стоптал в пути ботинки.

      Мне в этой жизни жали сапоги.

      Казалось, что они топтали душу…

      Стихи писать и песни – не моги…

      А вот народ – читал, писал и слушал…

      Сейчас сказали б – «в каждом утюге»

      Звучал мой голос хрипло-глуховатый…

      В Москве, в театре, в поле и тайге

      Встречал я с ним рассветы и закаты…

      Но жарким летом замолчал он наконец,

      А мне надели «призрачный венец»…

      Мне в друзья набивались

      столько разных людей,

      в личной жизни копались,

      многих выгнал взашей…

      Сколько дам одиноких

      жали руку мою,

      если б вняли им боги —

      был давно бы в раю.

      Только птицу удачи

      не поймал я за хвост.

      Всё могло быть иначе.

      Нынче в землю я врос.

      Закопали по пояс,

      завязали глаза…

      «Спи, родной, успокоясь,

      надави тормоза…»

      Здесь цветы не на клумбе:

      те растут, эти – нет…

      Припечатали к тумбе

      от гитары скелет…

      Все слова – словно гвозди,

      что сказали в тиши…

      «Без любви и без злости

      отдохни, не пиши…»

      Жизни горькая правда

      мне уснуть не даёт.

      Я вернусь, пусть не завтра,

      лет на сотню вперёд.

      Прохриплю, как сумею,

      всё, что видел в пути,

      и уйду, онемею,

      чтоб следов не найти.

      Чтобы вновь не схватили,

      не всадили в бетон.

      Чтобы звёзды светили…

      Боже! Это был сон…

      В куполов позолоте

      яркий солнечный свет.

      Жаль… ещё не допета

      песня прожитых лет…

      Светлой печалью покрыты потери,

      те, что со временем годы берут.

      Время закроет все раны на теле

      души, превращая её в мёрзлый грунт.

      Я не хочу судьбу такую, как во сне,

      но не могу её отбросить, как игрушку.

      Она корнями проросла уже во мне

      и представляет очень древнюю старушку.

      Обида, боль и безответная любовь

      закрыли напрочь нерастраченную нежность.

      И вот во мне почти совсем застыла кровь.

      Я, замерзая, ухожу в большую снежность.

      Не отогреться