Лейв Копытная Лужа встретил их недоверчиво, попенял Лютше за опоздание, а Варг вообще не вызвал у него никакого интереса. Да тот и не пытался вызвать – улегся в тени у частокола и захрапел тут же, едва коснувшись головою травы.

      – Чего его принесло к нам? – Лейв кивнул на спящего.

      – Ночью, господине, узнаешь, – загадочно ответил Лютша.

      Пожав плечами, Лейв ушел в дом – огромный, выстроенный из крепких бревен – и когда успели, вроде не так и давно тут? А вот поди ж ты, не теряли времени даром. Правда, на месте Лейва, чем дома строить, Лютша лучше частокол соорудил бы повыше, да поставил на тропках засеки-ловушки – мало ль кто забредет? Ничего этого не сделал Лейв, недоступностью тешился – и то сказать, лесища вокруг глухие, чуть от ворот отойдешь – можешь назад и не выйти. Ну, это с первого взгляда глушь. Лютша лучше, чем кто-либо другой здесь, знал – отдаленность эта кажущаяся. День пути лесом к востоку – Пашозеро, полдня на север – разрушенная шугозерская усадьба убитого старика Конди. На закат солнца идти – и Келагастов погост не так и далек будет. А что лес вокруг безлюдным кажется, так удивляться нечего – как раз здесь пересекались охотничьи угодья Пашозерских с Келагастовыми да с Конди. Не лезли друг к другу охотники, честь блюли. Нехорошее это дело – в чужие земли заходить с промыслом, вот и не заходили.

      А Лейв, кроме как домину выстроив, никак не берегся. Частокол соорудил плохонький, одно название, от зверя лесного – и то не спасет, амбаришко, правда, выстроил – для награбленного добра. Не особо много этого добра у него и было. Зимой – да, шастал по лесам с дружиной, убивал, жег, грабил. К лету успокоился, поутих, без хозяйского-то пригляду. Зажирел еще больше – в двери проходил боком – к бражке пристрастился, заматерел. Сам никуда и не ездил – воинов посылал, а уж те старались. Главное, осторожны были, хитры, уходили всегда вовремя, запутывали следы, как лисы. И пока милостивы были к ним жестокие северные боги.

      К ночи ближе вернулась дружина с дальних погостов. Хвастали – погулеванили там на славу! Пожгли, пограбили, с собой привезли добра разного, в основном, конечно, меха – чего ж еще-то? Но и серебришком разжились изрядно – подвесками, ожерельями, поясами. Проснувшийся Варг краем уха слушал хвастовство воинов, многие из которых были норманнами, но встречались и славянского племени люди, и – как Лютша – местные.

      Затянулось ночной синевой небо, заблестели звезды, завыли на луну волки где-то за ближним лесом. Выставленные, по обычаю викингов, часовые неторопливо прохаживались в виду частокола, с нетерпением прислушиваясь к хмельным крикам, раздававшимся из дома, – пировали на славу. Еле дождавшись смены, живо побежали туда – не кончилась бы к утру брага! Один – приземистый рыжебородый мужик – аж упал, сердечный, на бегу споткнувшись. Тут же поднялся под смех остальных, поковылял к дому. За ним – и проснувшийся Варг. Войдя,