Спускалась женщина к реке.

      Красива и рыжеголова.

      Я для нее одно лишь слово

      Писал на выжженном песке.

      Она его читала вслух.

      «И я люблю…» – мне говорила.

      И повторяла: «Милый, милый…»

      Так, что захватывало дух.

      Мы с ней сидели на песке.

      И солнце грело наши спины.

      Шумели сосны-исполины.

      Грачи кричали вдалеке.

      Я в честь ее стихи слагал.

      Переплывал Быстрину нашу,

      Чтобы собрать букет ромашек

      И положить к ее ногам.

      Она смеялась и гадала.

      И лепестки с цветов рвала.

      То ль клятв моих ей не хватало,

      То ль суеверною была.

      С тех пор прошло немало лет.

      Глаза закрою – вижу снова,

      Как я пишу одно лишь слово,

      Которому забвенья нет.

      Как тебе сейчас живется?

      Ты всё так же молода?

      Между нами мили, версты,

      Километры и года.

      Между нами – наша юность.

      И прощальные полдня…

      Ты мне грустно улыбнулась,

      Чтоб поплакать без меня.

      Жизнь ушла и воротилась

      Вещим сном наедине…

      Оказала ты мне милость

      Тем, что помнишь обо мне.

      Значит, всё-таки любила,

      Потому что в те года

      Всё у нас впервые было.

      Только жаль – не навсегда.

      Как тебе теперь живется?

      Предсказал ли встречу Грин?

      Повторяются ли весны,

      Те, что мы не повторим?

      Я с женщинами спорить не могу.

      Не потому,

      Что всё переиначат.

      А потому,

      Что лошадь на скаку

      Не стоит останавливать…

      Пусть скачет.

      Через столько лет

      На той же улице

      Мы нежданно

      Встретились в толпе.

      Ты успела

      Чуточку нахмуриться.

      Я успел

      Подумать о тебе.

      Ты успела

      Быстро оглянуться.

      «Боже мой…» —

      Я прошептал вдали.

      Может, надо было

      Нам