Святитель Филарет Московский: богословский синтез эпохи. Историко-богословское исследование. Протоиерей Павел Хондзинский
Читать онлайн книгу.
латынью или греческим, для того чтобы получить доступ к недоступным иначе знаниям, но внутренне вживается в язык, его красоту и стройность[274]. Вообще, путь к русскому переводу Писания, к русскому евангельскому языку, а значит, и к русскому богословию шел именно через эту пробужденную тогда системой преосвященного Феофана любовь к филологии[275]. Впрочем, стиль самого Платона еще неорганичен: язык его проповедей исследователь справедливо назвал «славяно-греко-латинской тканью»[276]. Но он «предуготовил» пути синтеза. Великий учитель великого ученика, Платон, быть может, велик именно тем, что указал своему воспитаннику дорогу, по которой тот ушел так далеко вперед.
Нет никаких сомнений в том, что он принадлежит школе «Theologia Christiana». И у него вера утверждается «на едином слове Божием, как на неподвижном основании»[277]; и у него, кроме слова Божия, «нет таких книг, в которых бы самоначально катехизические члены находились»[278]; и у него предание – только прямо не указанные в Писании «некоторые определения или в церкви принятые обряды»[279].
Главным свидетельством богооткровенности Писаний он, как и святитель Георгий, считает отвергнутое Феофаном внутреннее свидетельство Духа[280]. «Внешне» о том же свидетельствуют исполнение пророчеств, святость заповедей и успех апостольской проповеди. Акценты, как видим, смещены, Феофанова аргументация отступает на второй план, а вслед за свидетельством Духа важное место, как и у Братановского, занимает согласование выводов естественного разума с истинами Откровения[281]. Это обнаруживается с очевидностью в «Христианской богословии»[282], составившейся из уроков с наследником престола и замечательной тем, что она явилась первой богословской системой, изложенной на русском языке, а значит, и одним из первых прямых выходов школы в жизнь.
Все вопросы, связанные с бытием Бога и Его свойствами (за исключением, конечно, Троического догмата), рассматриваются только в первой ее части («О Богопознании естественном, руководствующем к вере Евангельской») – во второй же («О вере евангельской»)[283] даются просто отсылки к ней. Кроме того, в первой части оказывается учение о творении мира из ничего[284], о создании человека по образу Божию, о его поврежденном состоянии. Настоятельная нужда в Откровении возникает лишь тогда, когда автор приходит к невозможности для человеческого разума изобрести «средства к умилостивлению Бога и к восстановлению нашего естества», а потому и к необходимости утвердить следующую часть на слове Божием, «хотя ко изъяснению того ж и естественные понятия служить могут»[285]. Впрочем, и во второй части заявляется, что «вера здравому разуму противна быть не может»[286].
Быть может, именно от этой искренне исповедуемой митрополитом веры в свет «здравого разума» одним из самых часто употребляемых им понятий оказывается «просвещение»
«А к лучшему знанию в латинском языке много ему послужила книжка Цицерона «Об обязанностях», которую мать, ходя по площади и сама не зная, для него купила; а другая – «История» Курциева, которую он выпросил у товарища для пропитания… и казалось ему, что язык, которым говорил Курций, есть яко выше человеческого, поелику подобной сладости и остроты, и умных переворотов ни в каком российском писателе найти ему не случалось…» (Из глубины воззвах. С. 17).
Свт. Тихон также выдвинулся благодаря языкам.
Назидательные слова. Т. 8. С. 121.
Там же. С. 46.
Там же. С. 122.
«Что Писание есть слово Божие, в том истинный христианин уверяется от внутреннего действия, какое в самом себе чувствует, читая или слушая высокое учение в оном содержимое» (Назидательные слова. Т. 7. С. 46–48).
Так, первый раздел «Христианской богословии» начинается у него с необходимости познания самого себя, из какового самопознания человек и приходит к тому, что сам себя создать не может.
«Источниками платоновской теологии были Феофан Прокопович и Иоганн Андреас Квенстед, чья Theologia didactico-polemica, sive Systema theologiae [ «Дидактико-полемическая теология, или Система теологии»] (Wittenberg, 1685) написана в лютеранско-схоластическом стиле. Несмотря на схоластический подход использованных им источников, Платон не разрабатывал схоластическую систему, частью потому, что многие из его богословских лекций и речей были написаны как уроки для царевича Павла, а частью потому, что он искал живую теологию для использования в повседневной жизни»
Третья часть – «О законе Божием» – излагает заповеди. Ср. с планом «Истинного христианства» свт. Тихона.
«Оный великий Бог создал мир сей и все содержимые в нем вещи. А создал из ничего. Не по нужде, но по единому Своему хотению, рабы благости Своей сделать его причастных» (Назидательные слова. Т. 7. С. 14).
Там же. С. 40.
Там же. С. 73.