.
Читать онлайн книгу.
вновь открыл было рот, но Белла опять не дала ему слова:
– Прошу меня простить, милорд, но я не пытаюсь казаться той, кем не являюсь. Я просто не была готова к вашим нападкам.
Она стушевалась, но потом взяла себя в руки и продолжила:
– Ваше сиятельство, прошу вас, поверьте, я не заслужила подобного отношения. Я больше вашего виню теперь себя за то, что потеряла самообладание. Мне следовало проигнорировать ваши выпады и сделать вид, что я не поняла ваших намеков. Молчать и улыбаться – так поступило бы большинство знакомых вам синьор и синьорин. Так же следовало поступить и мне.
Моразини впервые посмотрел прямо в лицо этой девушке. Она была сейчас чрезвычайно хороша. Огромные, распахнутые, опушенные густыми ресницами ярко-синие глаза, в которых бушевал океан сдерживаемых эмоций, были восхитительно прекрасны. Яркий румянец на ее белоснежной коже, вопреки тому, что девушка говорила мягко и рассудительно, выдавал возбужденное состояние своей хозяйки. Она была рассержена, постоянно прикусывала соблазнительные пухлые губы, но всячески старалась не выказывать недовольства. Сдерживалась, хотя было понятно, что при случае не растеряется и в карман за словом не полезет. Уже одно то, что она не пряталась за спину жениха, а сама держала оборону, говорило в ее пользу.
Но Моразини отчего-то хотелось уязвить ее. Он сам не понимал, что его толкает на это. Создавалось впечатление, что слова с губ срываются, не договорившись с хозяином. А потому он продолжил словесную атаку на беззащитную девочку, о чем раньше даже помыслить бы не мог:
– Что ж, лицемерие – это тоже талант. Но, как мне кажется, вам и без него неплохо живется. У меня лично создалось ощущение, что в вашей чу́дной головке сидит сотня лисиц, и они умудряются не задевать там друг друга хвостами. Ну да, пожалуй, так будет даже интересней. Ведь самая интригующая часть маскарада – когда все маски сорваны и правда выходит наружу.
Арабелла вновь закусила губу. Каждое слово этого странного человека было как болезненная пощечина, но она изо всех сил продолжала держать себя в руках, ибо после неожиданного выплеска чувств дала внутреннее обещание никак не реагировать на несправедливые упреки.
Отец научил ее держать удар. Она здорово поднаторела в этом искусстве с отчимом. Девушку и саму поражало в себе умение во что бы то ни стало сохранять лицо, несмотря на те внутренние бури и ураганы, которые в клочья рвали ее уязвимую душу. Она умела сдержать непрошеные слезы, умела смотреть прямо, не отводя глаз, держать спину ровно.
Единственная привычка, выдававшая внутреннее волнение, от которой она никак не могла избавиться, которую не умела контролировать, за которую ее беспрестанно ругала покойная матушка, – закусывание нижней губы. Поймав сейчас себя на этом, она бессознательно дотронулась до нее пальцами, чем вновь привлекла взгляд Моразини.
«Как же все-таки хороша эта девушка! Как притягательны ее губы!» – подумал он. На ней не было сейчас ни капли грима. Волосы не припудрены по моде, не уложены в замысловатую прическу. Наряд не отличался изяществом. И всё же она была удивительно красива. Свежа и мила,