Прекрасная страна. Всегда лги, что родилась здесь. Цянь Джули Ван
Читать онлайн книгу.
узлы и рассчитывая на новый долгий день томительного непонимания, когда Тан Лао-Ши жестом подозвала меня к своему столу на глазах у всего класса.
– Цянь, – сказала она так тепло, что я сразу поняла: ничего хорошего меня не ждет, – ни гэнь во лай[52].
Я должна была идти за ней.
Мои мысли лихорадочно заметались. Меня разоблачили. Мне следовало чаще повторять фразу, которой научил меня Ба-Ба. Неужели уже слишком поздно?!
– Лай, на чжэ[53].
Похоже, что‑то должно было безвозвратно измениться, поскольку Тан Лао-Ши взяла в руки мой рюкзак. Еще одна безвозвратная перемена. Неужели Тан Лао-Ши не знает, что мой рюкзак и так уже обессилен долгой дорогой из Чжун-Го в Бруклин, а потом из Бруклина сюда? Нет, конечно же, откуда ей знать! Во цзай чжэ ли шэнь дэ. Во и чжи цзю цзай Мэй Го.
Строго сказав всему классу одну короткую фразу, Тан Лао-Ши взяла меня за руку и повела в конец коридора, к комнате с большими окнами: одно выходило в коридор, зато другое делило помещение на две части. Я увидела, как один ребенок играет там в крепости с него ростом, а другой, примерно моего возраста, сидит за маленьким столиком, раскрашивая голубым карандашом силуэт кролика. Были там и другие дети, кружившие по комнате, но в хранилищах моей памяти все они потускнели и выцвели.
На своем по-прежнему неразборчивом от пчелиного укуса мандарине Тан Лао-Ши объяснила мне, что это класс для учеников, которые не говорят по-английски. А еще, насколько я смогла понять, это была комната для детей с «особыми потребностями». Я понятия не имела, что это за «особые потребности», но спросила, кто еще в этом классе не говорит по-английски. Она ответила мне, что я – единственная.
Учительница – намного моложе остальных, кого я видела в школе, – была одна на всех многочисленных учеников этого класса. Тан Лао-Ши торопливо представила меня ей, прежде чем уйти, но мы так мало разговаривали с этой учительницей, что я даже не запомнила, как ее зовут. Взгляд у нее был добрый, мягкий, но глаза красные, а под ними мешки. Она подвела меня к крохотному столику напротив мальчика с раскраской, вручив книжку с картинками с парой китайских слов на каждой странице. Я объяснила ей на мандарине, что прочла ее сто лет назад и что книжки с картинками на китайском для меня пройденный этап. Если она и понимала мандарин, то предпочла никак не отреагировать. Бо́льшую часть времени она проводила с раскрашивающим мальчиком, который, покончив с голубым кроликом, принялся рисовать на столе.
Остаток дня прошел в одиночестве. Никто не разговаривал со мной, и компанию мне составляла только книжка с картинками. Однако обеденный перерыв был не так ужасен, как накануне. Как раз напротив нашего класса через коридор был туалет, и я, спрятавшись там, провела целый час в тишине и покое. Учительница, казалось, не обращала на меня никакого внимания, и я стала всерьез подумывать, не пойти ли мне в «потогонку».
Под конец большой перемены я все же решила вернуться в класс – в конце концов, я прожила в Чжун-Го семь лет, и меня приучили к какому-никакому послушанию, – но в знак
Иди за мной.
За мной, бери.