Посреди времен, или Карта моей памяти. Владимир Кантор
Читать онлайн книгу.
послушали трубочкой грудь, пару раз попросив вздохнуть, врач сказал, что в армии он наверняка сбросит лишние килограммы. И его отправили в следующий кабинет к окулисту. Со зрением все было в порядке. Следующий был хирург, который пощупал руки, ноги, велел снять трусы, взвесил на руке яйца Кира, посмотрел, ровно ли они висят, написал, что норма, и отправил дальше к лору (ухо, горло, нос). Здесь ему немного пофартило. Лором оказалась мать его бывшего одноклассника. Не глядя на вошедшего, она принялась листать принесенные ей медицинские бумаги. И вдруг вслух прочитала: «Галахтин Кир Павлович». Она удивленно посмотрела на Кира, узнавая его: «О, повзрослел! А чего с призывом подзадержался? Мой Василий уже оттрубил свою пару лет, теперь на втором курсе МАДИ…» Кир улыбнулся ей и постарался ответить нейтральным голосом: «Да я ведь сразу в университет поступил на исторический. А теперь вот сдал экзамены в аспирантуру. Но в этот поток допризывников попал случайно». Она спросила с интересом: «Как сдал-то?» Он, немного гордясь, ответил: «Все на отлично». Она улыбнулась дружески: «Молодец! Всегда был умный, мой Василий всегда говорил, что ты историю лучше всех знаешь. Чем же могу помочь? Когда зачисление в аспирантуру? Скоро?» Он грустно возразил: «Если бы! Через два месяца». Она снова пролистала его медицинское дело. Увидев последний диагноз, она взяла красный карандаш и жирно подчеркнула его: «Гипертония II степени. Стенокардия». И расписалась, что, мол, врач подчеркнул: «А то сделают вид, что не заметили. Ну, удачи тебе. Спаси Бог!» Далее врач за врачом признавали его здоровым и годным, но потом кардиолог запнулся на подчеркнутом диагнозе, позвал невропатолога, который уже пропустил Кира, постучав ему по коленкам и проверив реакцию, то есть заставив призывника достать пальцем до носу с закрытыми глазами. У Кира все было в норме, врач написал, что он годен, а тут его позвал кардиолог и ткнул карандашом в подчеркнутый диагноз. Они попросили Кира отойти, что-то написали в его деле, расписались, и кардиолог сказал: «Полежишь в больнице дня четыре в нашем отделении. Там тебя как следует проверят».
Да, надо сказать, идя на военную медкомиссию, Кир впервые за последние два года побрился. Так требовалось военными правилами. Милка смеялась: «Словно лысый стал». Даже мне, коту, было непривычно видеть голое лицо Кира. А он больше всего боялся встречи с капитаном Квасовым. Он понимал, что тот ему ничего не сделает, но заранее он с тоской чувствовал, что ему будут говорить «ты», орать на него, а если бородатый, то шквал ругательств возрастет. Если сейчас борода – это признак правоверного мусульманина, то в те времена – это «западнический» вызов общественному строю. Объяснять, что все русские классики носили бороды, было бессмысленно. «Ты что, Чехов? Или Ленин? Высоко занесся!» Но в этот раз Киру повезло. За столом с военкомами вместо трех сидело двое, они тут же подписали ему направление в больницу, пожелали, чтобы его признали здоровым, и он мог послужить. Когда Кир уже вышел в коридор, мимо него прошмыгнул в эту же дверь